Арбитражный суд г. Москвы опубликовал определение от 15 августа по делу № А40-52617/2017, которым понизил очередность удовлетворения требований банка о включении в реестр кредиторов, выявив его противоречивое поведение, в результате которого должнику был причинен имущественный вред.
Включение требований банка в реестр
В 2013 г. ООО «МДК» и «Региональное развитие» заключили с АО «Метробанк» несколько кредитных договоров. Не получив полного или частичного исполнения в даты, обусловленные договорами, банк не инициировал процесс взыскания задолженности и впоследствии обратился за судебной защитой своих интересов в рамках дел о банкротстве указанных обществ.
Определением АС г. Москвы от 7 апреля 2017 г. по делу № А40-25906/2016 требования банка были включены в реестр требований кредиторов общества «МДК» в общем размере 608 млн руб. Определением того же суда от 9 июля 2018 г. по делу № А40-35533/2018 требования банка были включены в реестр требований кредиторов общества «Региональное развитие» в общем размере 574 млн руб. Обязательства указанных обществ были обеспечены залогом имущества АО «ЦНИИКА», которое в декабре 2018 г. было признано банкротом.
В связи с этим «Метробанк» в лице ГК «АСВ» обратился с заявлениями о включении своих требований в реестр требований кредиторов залогодателя – «ЦНИИКА». Постановлением АС Московского округа от 22 июня 2021 г. требования банка по кредитным договорам были включены в третью очередь реестра как обеспеченные залогом имущества должника согласно перечню, указанному банком: доля на земельный участок, доля в объекте незавершенного строительства, иные объекты недвижимости.
29 мая 2024 г. в материалы дела поступило заявление ООО «СКИФ» (кредитора «ЦНИИКА»), в котором оно просило о понижении очередности удовлетворения требований банка: признать требования подлежащими удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.
Суд понизил очередность требований
Изучив дело, АС г. Москвы отметил, что согласно позиции, изложенной в Определении ВС РФ от 15 июня 2016 г. № 308-ЭС16-1475, доказывание в деле о банкротстве факта общности экономических интересов допустимо не только через подтверждение аффилированности юридической (в частности, принадлежности лиц к одной группе компаний через корпоративное участие), но и фактической. Второй из названных механизмов по смыслу абз. 26 ст. 4 Закона РСФСР «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках» не исключает доказывания заинтересованности даже в тех случаях, когда структура корпоративного участия и управления искусственно позволяет избежать формального критерия группы лиц, однако сохраняется возможность оказывать влияние на принятие решений в сфере ведения предпринимательской деятельности.
АСГМ подчеркнул, что о наличии такого рода аффилированности может свидетельствовать поведение лиц в хозяйственном обороте, в частности заключение между собой сделок и последующее их исполнение на условиях, недоступных обычным (независимым) участникам рынка. В рассматриваемом случае, не получив полного или частичного исполнения в дату, обусловленную договором, банк не инициировал процесс взыскания задолженности, а продолжал исполнять кредитные обязательства по иным договорам, финансируя общества «Региональное развитие» и «МДК», осознавая, что указанные лица не могут погасить задолженность.
Кроме того, АС г. Москвы обратил внимание, что банк обратился за судебной защитой своих интересов лишь в рамках дела о банкротстве указанных обществ. В определении поясняется, что согласно анализу финансового состояния общества «ЦНИИКА» оно с начала 2015 г. не имело оборотных средств для ведения хозяйственной деятельности и своевременного погашения срочных обязательств.
Суд подчеркнул, что банки, будучи профессиональными участниками кредитного рынка, имеют широкие возможности для оценки кредитоспособности заемщика (Определение ВС РФ от 3 июня 2019 г. № 305-ЭС18-26429 по делу № А41-20557/2016). «Метробанк» в условиях очевидной неплатежеспособности заемщиков «МДК», «Региональное развитие» и «ЦНИИКА» продолжал предоставлять кредитные денежные средства и не осуществлял действий по их судебному взысканию. Суд согласился с доводом заявителя о том, что экономическая целесообразность такого поведения банка необоснованна, а указанное поведение сторон свидетельствует об их фактической заинтересованности.
Как отметил АС г. Москвы, действующее гражданское законодательство не содержит запрет на заключение гражданско-правовых сделок между заинтересованными лицами. Суд указал, что заключение сделки между заинтересованными лицами не может служить самостоятельным признаком злоупотребления правом в их поведении. Равным образом отсутствуют основания полагать, что данный факт, безусловно, указывает на необходимость отказа во включении в реестр заявленного требования или понижения очередности при его удовлетворении, уточнено в определении. «Поскольку действующее законодательство не содержит запрета на заключение сделок аффилированными лицами, само по себе наличие аффилированности между сторонами не может рассматриваться в качестве единственного обстоятельства, порочащего реальный характер правоотношений. Непринятие кредитором в течение длительного времени мер к истребованию задолженности основанием для отказа во включении его требований в реестр не является. Это обстоятельство дополнительно свидетельствует об осуществлении кредитором платежей по обязательствам должника в порядке компенсационного финансирования, что подлежит учету при определении очередности удовлетворения требований кредитора», – указано в определении.
Суд отметил, что в период заключения кредитных договоров руководящие лица банка и «ЦНИИКА» были взаимосвязаны, лица являлись заинтересованными в понимании ст. 19 Закона о банкротстве. В частности, председатель правления банка являлся членом совета директоров «ЦНИИКА». По смыслу п. 3 Обзора судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц от 29 января 2020 г., компенсационным является такое финансирование, при котором кредитор, имея возможность не предоставлять финансирование или оформить его взносом в уставный капитал, сознательно в ущерб кредиторам выбирает иную форму финансирования. В соответствии с разъяснениями, изложенными в п. 3.1 указанного обзора, лицо, которое пытается вернуть общество, пребывающее в состоянии имущественного кризиса, к нормальной предпринимательской деятельности посредством предоставления данному обществу финансирования, в частности, с использованием конструкции договора займа, т.е. избравшее модель поведения, отличную от предписанной Законом о банкротстве, принимает на себя все связанные с этим риски, в том числе риск утраты компенсационного финансирования на случай объективного банкротства. Данные риски не могут перекладываться на других кредиторов, указал суд.
В определении разъяснено: при банкротстве требование о возврате компенсационного финансирования не может быть противопоставлено их требованиям – оно подлежит удовлетворению после погашения требований, указанных в п. 4 ст. 142 Закона о банкротстве, но приоритетно по отношению к требованиям лиц, получающих имущество должника по правилам п. 1 ст. 148 Закона о банкротстве и п. 8 ст. 63 ГК РФ.
Суд также отметил, что правовые подходы, касающиеся очередности удовлетворения требования контролирующего лица, изложенные в упомянутом обзоре, применимы и в ситуации, когда финансирование предоставляется несколькими аффилированными по отношению друг к другу лицами, в отдельности не контролирующими должника, но в совокупности имеющими возможность влиять на должника так же, как контролирующее лицо, если только они не докажут, что у каждого из них были собственные разумные экономические причины предоставления финансирования, отличные от мотивов предоставления компенсационного финансирования, т.е. они действовали самостоятельно в отсутствие соглашения между ними, а их поведение не являлось скоординированным. В п. 6.1 упомянутого обзора изложена правовая позиция, согласно которой кредитор вправе рассчитывать на погашение долгов из стоимости заложенного имущества преимущественно только перед кредиторами одной с ним очереди удовлетворения, в отношении кредиторов более приоритетной очередности удовлетворения залоговые преимущества кредитора не действуют.
С учетом изложенных обстоятельств противоречивое поведение банка, в результате которого обществу «ЦНИИКА» был причинен имущественный вред, является основанием для понижения очередности удовлетворения требований банка, резюмировал суд. Кроме того, он заметил, что на дату заключения спорных кредитных договоров и договоров залога «Метробанк» и «ЦНИИКА» являлись заинтересованными, взаимосвязанными лицами, в связи с чем требования банка не могут конкурировать в реестре требований кредиторов должника с требованиями независимых кредиторов.
Суд добавил, что согласно п. 8 ст. 71 Закона о банкротстве (ред. от 29 мая 2024 г.), если лицу, имеющему право на заявление возражений, после включения требования кредитора в реестр требований кредиторов станут известны обстоятельства, свидетельствующие о необоснованности требования кредитора либо об иной его очередности, такое лицо вправе обратиться в арбитражный суд, рассматривающий дело о банкротстве, с заявлением об исключении требования кредитора из реестра требований кредиторов либо об изменении его очередности. Такое заявление может быть подано в течение трех месяцев с момента, когда этому лицу стало или должно было стать известно о наличии указанных обстоятельств. Обществу «СКИФ» стало известно о вышеуказанных обстоятельствах с момента процессуального правопреемства – 18 апреля 2024 г. и вступления в настоящее дело. С соответствующим заявлением общество обратилось в пределах трехмесячного срока с момента процессуального правопреемства и ознакомления с обстоятельствами включения кредиторской задолженности банка.
Таким образом, АС г. Москвы пришел к выводу, что требование общества «Метробанк» подлежит удовлетворению за счет средств, вырученных от реализации предмета залога, преимущественно перед требованиями иных кредиторов, признанными подлежащими удовлетворению в очередности, предшествующей распределению ликвидационной квоты.
Комментарий представителя банка
Представитель АО «Метробанк», адвокат, партнер юридической группы «Яковлев и Партнеры» Майя Чудутова полагает, что данное определение суда создает значительный риск для правовой определенности в делах о банкротстве, так как позволяет пересматривать судебные акты, минуя установленные законом сроки и правила пересмотра.
«Получается, чтобы что-то снова оспорить, надо просто уступить часть задолженности новому кредитору. На наш взгляд, такое решение подрывает принцип правопреемства и нарушает правила ГК РФ, что делает его важным кейсом для обсуждения как среди профессионального сообщества, так и в публичном поле. Кроме того, залогодателю “Метробанк” никакого финансирования не предоставлял, поэтому и субординировать нечего. В этом деле есть и фактические обстоятельства, которые суд установил неверно, в частности суд неправильно указал даты выдачи кредитов заемщикам, которые были выданы задолго до наступления проблем у них. Банк давно находится в банкротстве под управлением “АСВ” и представляет интересы вкладчиков, а не его акционеров и управленцев», – прокомментировала адвокат.
Эксперты прокомментировали решение суда
Как отметил советник Asto Consulting Дмитрий Авдеев, суд установил, что внешне гражданско-правовое требование на деле носило корпоративный характер, в связи с чем оно было субординировано, т.е. поставлено в конец очереди после всех независимых кредиторов. «Хотя в законе о банкротстве прямо не указано на субординацию требований, этот механизм широко используется в судебной практике, особенно после того, как ВС РФ в январе 2020 г. опубликовал обзор, который восполнил пробелы в правовом регулировании», – подчеркнул он.
Дмитрий Авдеев обратил внимание, что в данном деле банк предоставлял кредиты группе заемщиков и продолжал это делать, даже когда стало ясно, что они не могут обслуживать задолженность. При этом руководство банка было тесно связано с управлением заемщиков, что привело суд к выводу, что банк, по сути, финансировал свой собственный инвестиционный проект. Соответственно, как пояснил эксперт, суд признал, что кредиты имели корпоративную, а не гражданско-правовую природу, т.е. они были, по сути, невозвратными.
«В этом случае суд применил механизм субординации сомнительных требований, который широко используется на практике, но особый интерес вызывает тот факт, что субординация затронула требования банка. Обычно заемщики обращаются в банки за средствами для выхода из кризисных ситуаций, а включение сотрудников банка в руководство заемщиков является стандартной практикой для контроля, а не для влияния на управленческие решения. Суд не дал подробной оценки полномочиям совета директоров должника и решениям, которые могли бы привести к кризису. Одного факта аффилированности банка с должником и продолжения финансирования в сложной ситуации оказалось достаточно для вынесения данного решения. Предполагается, что на последующих стадиях процесса будут оценены дополнительные обстоятельства, и если решение будет подтверждено, оно приобретет важное значение для правоприменительной практики», – заключил Дмитрий Авдеев.
Старший юрист судебно-арбитражной практики юридической компании «ЮКАМ» София Тарасова заметила, что суд применил к спорным правоотношениям разъяснения, данные ВС РФ в Обзоре судебной практики 2020 г., при этом кредитор не являлся контролирующим должника лицом, а также не было установлено прямой аффилированности. Эксперт подчеркнула, что между должником и банком установлены фактическая аффилированность, а также тот факт, что кредитор фактически осуществлял компенсационное финансирование должника в уже возникшей кризисной ситуации.
«С учетом уже изложенной ранее позиции о том, что требования залогового кредитора в процедуре банкротства залогодателя, который не является должником по основному обязательству, удовлетворяются только из суммы от реализации предмета залога и не могут удовлетворяться за счет иного имущества должника, суд практически исключил возможность удовлетворения требования банка. Полагаю, что такое расширительное толкование разъяснения Верховного Суда соответствует наметившейся тенденции субординации требований аффилированных кредиторов и вполне ожидаемо с учетом увеличивающегося количества способов недобросовестного поведения в рамках банкротства организации», – считает София Тарасова.
Партнер АБ «Плешаков, Ушкалов и партнеры» Анна Маджар отметила, что, как следует из анализа судебного акта по настоящему делу, суд первой инстанции установил возможность понизить требования банка в реестре в связи с тем, что установил фактическую аффилированность с залогодателем. По ее мнению, данная позиция суда является спорной. «Сама передача земельного участка в залог банка имела вполне понятную цель, которая соответствовала обычной хозяйственной деятельности “ЦНИИКА” – получение инвестиций от обществ “МДК” и “Региональное развитие” в целях реализации коммерческого проекта – строительства объектов недвижимости. Без заключения договоров залога банк не выдал бы в 2013 г. указанным обществам кредиты, в полном объеме направленные в пользу “ЦНИИКА” в оплату по договорам инвестирования в строительство офисно-административного комплекса», – подчеркнула она.
Адвокат указала, что судебными актами по делу № А40-208856/16 установлены факт неправомерного уклонения общества «ЦНИИКА» с 2013 г. от регистрации договоров залога, а также обязанность регистрирующего органа осуществить государственную регистрацию ипотеки земельного участка в пользу банка. В свою очередь, согласно анализу финансового состояния названного общества финансовые сложности у него начались в 2015 г.: оно не имело оборотных средств для ведения хозяйственной деятельности и своевременного погашения срочных обязательств. При этом по состоянию на 2013 г. такие факты не установлены, разъяснила Анна Маджар.
Эксперт обратила внимание, что обзор судебной практики от 2020 г., на который ссылается суд, содержит разъяснения, что для понижения требования необходимо, чтобы на момент совершения сделки должник находился в состоянии имущественного кризиса. «Таких обстоятельств в отношении “ЦНИИКА” суд не установил. Также в судебном акте не установлена и аффилированность между банком и заемщиками. В такой ситуации вопрос о компенсационном финансировании является спорным. В целом можно отметить, что хотя практика ВС РФ направлена на аккуратное применение субординации требований, нижестоящие суды часто придерживаются более жесткого и формального подхода, поэтому практически каждый аффилированный кредитор рискует оказаться за реестром», – резюмировала Анна Маджар.