Конституционный Суд опубликовал Определение № 2018-О/2024 по жалобе на неконституционность подп. «б» п. 2 ч. 1 ст. 35 «Изменение территориальной подсудности уголовного дела» УПК и положения ч. 2 ст. 8 «Условия проведения оперативно-розыскных мероприятий» Закона об ОРД.
Постановлением областного суда, оставленным без изменения вышестоящими инстанциями, было отказано в удовлетворении ходатайства, поданного в защиту интересов обвиняемого Павла Зайферта об изменении подсудности уголовного дела. Суд разъяснил, что большинство участников процесса проживают в пределах юрисдикции суда, которому подсудно данное дело, а сам по себе факт проживания обвиняемого и его защитника в другом городе не является исключительным обстоятельством, которое могло бы выступать основанием для удовлетворения обращения. Павел Зайферт был осужден по ч. 1 ст. 291.2 «Мелкое взяточничество» УК.
Впоследствии судья Верховного Суда и заместитель председателя ВС отказали в передаче для рассмотрения в судебном заседании суда кассационной инстанции жалоб осужденного на вынесенные в его отношении судебные решения. В частности, они указали, что оперативно-разыскное мероприятие «прослушивание телефонных переговоров» проведено в соответствии с требованиями закона и на основании поступившей информации о совершении другим лицом преступлений, по которым производство предварительного следствия обязательно (ч. 5 ст. 290 «Получение взятки» УК), а выявление вследствие этого преступления, совершенного заявителем, не свидетельствует о незаконности проведенных оперативно-разыскных мероприятий. Отказ в удовлетворении ходатайства об изменении территориальной подсудности дела не может поставить под сомнение законность состава суда и не влечет отмену приговора.
Тогда Павел Зайферт обратился в Конституционный Суд. По его мнению, подп. «б» п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК не соответствует Конституции РФ поскольку нарушает его права, позволяя суду отказывать в удовлетворении ходатайства стороны защиты об изменении территориальной подсудности уголовного дела на том лишь основании, что в таком обращении отсутствует ссылка на обстоятельства, способные поставить под сомнение справедливость и беспристрастность предстоящего судебного разбирательства, не учитывая при этом согласие обвиняемого на такое изменение подсудности и оставляя без надлежащей оценки доводы о том, что не все участники судопроизводства проживают на территории юрисдикции суда, рассматривающего дело.
Кроме того, он указал, что положения ч. 2 ст. 8 Закона об оперативно-разыскной деятельности противоречат Конституции РФ в той мере, в какой они позволяют признавать законными и использовать в процессе доказывания по уголовному делу о преступлении, по которому производство предварительного следствия не является обязательным, результаты оперативно-разыскных мероприятий, связанных с ограничением тайны телефонных переговоров, когда их проведение было санкционировано судом в отношении иного лица.
Отказывая в принятии жалобы к рассмотрению, КС указал, что федеральный законодатель, устанавливая правила территориальной подсудности в уголовном процессе, исходил не только из необходимости обеспечения сторонам, включая обвиняемого, доступности правосудия, но и из публичных интересов, с тем чтобы гарантировать всесторонность, полноту и объективность рассмотрения дела и, соответственно, способствовать повышению авторитета судебной власти, опирающейся на уголовный закон.
Именно особым публично-правовым значением разрешения уголовно-правового конфликта посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости, обусловлено в том числе общее правило определения территориальной подсудности уголовного дела по месту совершения преступления: поскольку, будучи общественно опасным деянием, преступление вызывает в обществе соответствующую реакцию, рассмотрение уголовного дела по месту его совершения способствует снижению вызванной им социальной напряженности, оказывает на граждан эффективное предупредительное воздействие, укрепляет их доверие к судебной власти, упрощает доступ к суду потерпевших, не препятствует участию свидетелей и исследованию других источников доказательств в судебном процессе (Постановление № 39-П/2018; определения № 771-О/2020 и № 888-О/2021). Разрешая вопросы об изменении территориальной подсудности или об отклонении соответствующего ходатайства, суд во всяком случае обязан соблюдать установленное ч. 4 ст. 7 УПК требование законности, обоснованности и мотивированности принимаемых им решений (определения № 2666-О/2022 и № 967-О/2023).
Соответственно, разъяснил КС, нет оснований утверждать, что оспариваемое положение ст. 35 УПК нарушает права Павла Зайферта обозначенным им образом. Установление же наличия оснований к удовлетворению конкретного ходатайства об изменении территориальной подсудности уголовного дела с учетом его обстоятельств, к чему, по существу, сводятся доводы заявителя, не относится к компетенции Конституционного Суда.
КС также напомнил, что Закон об ОРД, определяющий задачи оперативно-разыскной деятельности, к числу которых относятся выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений, а также выявление и установление лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших, закрепляет гарантии соблюдения прав и свобод человека и гражданина при ее осуществлении, − в частности, прямое требование получения судебного решения для проведения оперативно-разыскных мероприятий, ограничивающих конституционное право человека и гражданина на тайну телефонных переговоров, − и предусматривает возможности использования результатов оперативно-разыскной деятельности, в том числе в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства в доказывании по уголовным делам.
Суд подчеркнул, что поскольку проведение оперативно-разыскных мероприятий закон увязывает непосредственно с возникновением, изменением и прекращением уголовно-правовых и уголовно-процессуальных отношений на досудебной стадии уголовного преследования, когда уголовное дело еще не возбуждено либо когда лицо еще не привлечено в качестве обвиняемого по уголовному делу, но уже имеется определенная информация, которая должна быть проверена (подтверждена или отвергнута) в ходе оперативно-разыскных мероприятий, по результатам которых и будет решаться вопрос о возбуждении уголовного дела (Постановление № 12-П/2011), выявление, пресечение и раскрытие в ходе прослушивания телефонных переговоров иного подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления само по себе как не свидетельствует о незаконности такого оперативно-разыскного мероприятия, недействительности полученных результатов оперативно-разыскной деятельности, так и не образует оснований, исключающих возбуждение уголовного дела и уголовное преследование лица, его совершившего (определения № 388-О/2015, № 761-О/2016, № 754-О/2022 и № 30-О/2023).
При этом, отметил КС, результаты ОРМ доказательствами не являются, а лишь могут стать таковыми после закрепления их надлежащим процессуальным путем, а именно на основе соответствующих норм уголовно-процессуального закона, т.е. так, как это предписывается Конституцией (определения № 999-О/2015, № 2608-О/2021, № 186-О/2022, № 1737-О/2023 и др.). В свою очередь, УПК, регулируя порядок получения, проверки и оценки доказательств, предполагает осуждение за совершение преступления лишь на основе достаточной совокупности относимых, допустимых и достоверных доказательств. Таким образом, Конституционный Суд указал, что оспариваемые Павлом Зайфертом положения ч. 2 ст. 8 Закона об ОРД также не могут расцениваться в качестве нарушающих его права в указанном им аспекте.
В комментарии «АГ» адвокат АП Самарской области Руслан Берсагуров не смог признать позицию КС положительной для стороны защиты, поскольку она по существу не содержит ответа на вопрос, который поставлен в жалобе и связан с подсудностью. «Изменение территориальной подсудности уголовного дела согласно подп. “б” п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК возможно при наличии согласия обвиняемого. Между тем такого согласия от заявителя жалобы при рассмотрении уголовного дела в отношении него не было получено. Тем не менее это не помешало изменить территориальную подсудность по количественному фактору – нахождение большинства участников процесса в ином муниципальном образовании, минуя интересы и мнение лица, подвергнутого уголовному преследованию. Отказывая в принятии к рассмотрению жалобы, Конституционный Суд фактически поддержал такой подход судов, когда возможно соблюсти одно из двух условий правовой нормы, проигнорировав наиболее важное: согласие лица, привлекаемого к уголовной ответственности, на условный выбор суда, который фактически решит его судьбу», − полагает он.
Адвокат обратил внимание на позицию КС о возможности использования информации, полученной в порядке, предусмотренном Законом об ОРД, в ситуации, когда оперативно-разыскные мероприятия санкционированы и проведены в отношении одного лица, а получены сведения о преступной деятельности другого. В данной части он согласился с такой точкой зрения, поскольку считает, что выявление, пресечение и раскрытие в ходе прослушивания телефонных переговоров иного подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления не может свидетельствовать о незаконности такого оперативно-разыскного мероприятия. «Кроме того, Конституционный Суд обоснованно отметил, что результаты оперативно-разыскных мероприятий не являются доказательствами. Человека должны судить только при наличии совокупности доказательств, в числе которых могут быть легализованные материалы оперативно-разыскной деятельности, но помимо них у стороны обвинения должно иметься что-то еще, подтверждающее гипотезу о виновности лица в совершении инкриминируемого ему уголовно-наказуемого деяния», − заключил Руслан Берсагуров.
Адвокат АП Самарской области Максим Авясов заметил, что определение КС в очередной раз указывает на гарантию прав граждан, закрепленную в ст. 47 Конституции. «Уголовно-процессуальной нормой закреплены исчерпывающие основания для передачи уголовных дел по подсудности (территориальности). Конституционность одного из таких оснований оспаривает заявитель, указывая на конкретную норму закона, которая позволяет изменять подсудность в связи с проживанием участников уголовного дела на разных территориях. Согласие одного только обвиняемого на изменение территориальной подсудности дела недостаточно для обеспечения конституционного права каждого участника судебного процесса. В уголовном деле имеется не только обвиняемый, но и другие участники процесса, которые могут иметь иное мнение. Доводы заявителя о нарушении его прав в связи с отказом в удовлетворении ходатайства об изменении территориальной подсудности его уголовного дела в соответствии с подп. “б”, п. 2 ч. 1 ст. 35 УПК не состоятельны. Указанная норма в законе имеет “дискреционный”, не обязательный характер для права примирителя и реализуется никак иначе как на усмотрение суда», − указал эксперт.