12 сентября Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС20-22207 (8) по делу А40-41566/2019 о взыскании с начальника отдела логистики компании двойных убытков по одним и тем же обязательствам в делах о банкротстве дочерней и материнской компаний.
11 марта 2019 г. по заявлению конкурсного управляющего ЗАО «Безопасность границ» было возбуждено дело о банкротстве ее дочерней компании «Вудхауз Менеджмент». Основанием для банкротства послужило реституционное требование на сумму около 120 млн руб., возникшее в результате признания ничтожной сделки по переводу материнской компанией на баланс дочерней компании денежных средств во избежание обращения на них взыскания в пользу частной фирмы с иностранной копании System Capital Management Ltd. 2 декабря 2019 г. общество «Вудхауз Менеджмент» было признано банкротом, введена процедура конкурсного производства, конкурсным управляющим утвержден Игорь Метлицкий.
Далее Игорь Метлицкий обратился в суд с заявлением о привлечении начальника отдела логистики ЗАО «Безопасность границ» Алексея Денисова к субсидиарной ответственности по обязательствам «Вудхауз Менеджмент» за совершение сделок в пользу подконтрольного ему ООО «Транстехнологии» на сумму 12 млн руб. Ссылаясь на ст. 15, 53.1 и 393 ГК, ст. 61.11 Закона о банкротстве, суд первой инстанции отказал в удовлетворении заявления. Он исходил из того, что вменяемые Алексею Денисову действия не повлекли за собой банкротство должника.
Апелляция отменила определение нижестоящего суда и удовлетворила требование конкурсного управляющего. Сославшись на ст. 61.10, 61.11 и 61.16 Закона о банкротстве, апелляционный суд заключил, что сделки по выводу 12 млн руб. на подконтрольное Алексею Денисову общество «Транстехнологии» привели к банкротству «Вудхауз Менеджмент». Кассация, однако, изменила постановление апелляции, взыскав с Алексея Денисова убытки в размере выведенных и не возвращенных денежных средств. При этом суд округа исходил из установленных обстоятельств, свидетельствовавших о противоправном причинении начальником отдела логистики вреда материнской компании и должнику.
Не согласившись с этим, Алексей Денисов обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что привлечение лица к ответственности на основании положений ст. 15 и 53.1 ГК, ст. 61.11−61.12 Закона о банкротстве возможно в случае наличия причинно-следственной связи между действиями привлекаемого к ответственности лица и негативными последствиями от этих действий на стороне должника и его кредиторов.
Как указал Суд, платежи на сумму 12 млн руб. являются частью схемы по выводу активов материнской компании. Так, в преддверии банкротства материнской компании денежные средства сначала были выведены по недействительной сделке на счет должника под видом увеличения уставного капитала, затем под видом займов, признанных недействительными, перераспределены между иными аффилированными лицами, одним из которых является общество «Транстехнологии» (определение первой инстанции от 21 сентября 2018 г. по делу № А40-22361/2017 о банкротстве материнской компании; определение первой инстанции от 13 августа 2021 г. по настоящему делу).
Источником денежных средств, перечисленных Алексеем Денисовым со счета должника обществу «Транстехнологии», являлись активы материнской компании, которые были незаконно перечислены должнику, а не средства должника, подлежавшие включению в конкурсную массу. По сути, должник выступил посредником при совершении действий по выводу активов из материнской компании. Следовательно, указал ВС, действия Алексея Денисова не могли привести к банкротству должника или причинить иной имущественный вред должнику и его кредиторам.
Таким образом, Верховный Суд согласился с выводом суда первой инстанции об отсутствии оснований для удовлетворения требований, указав, что у апелляции и кассации не было оснований для отмены правильного по существу определения суда первой инстанции.
В комментарии «АГ» адвокат АП Московской области Ирина Зуй посчитала, что ВС РФ в очередной раз дал нижестоящим судам рекомендацию о необходимости глубокого исследования причинно-следственной связи между вменяемыми привлекаемому к ответственности субъекту действиями и причинами банкротства должника. Она отметила, что компания «Безопасность границ» – материнская по отношению к «Вудхаус Менеджмент» и денежные средства при участии привлекаемого к ответственности лица принадлежали не должнику, а заявителю в деле – ЗАО «Безопасность границ». «ВС справедливо обратил внимание, что речь даже формально идет о потенциальном причинении вреда не должнику, а иному лицу, пусть и связанному с должником, в то время как для наличия юридического состава привлечения к ответственности необходимо наличие доказанной причинно-следственной связи между действиями субъекта и банкротством должника. Так как в анализируемом случае такая причинно-следственная связь отсутствует, закономерен вывод ВС об отсутствии оснований для привлечения его к ответственности», − указала эксперт.
Ирина Зуй полагает: Верховный Суд учел то обстоятельство, что Алексей Денисов уже был привлечен к субсидиарной ответственности за этот же состав действий в деле о банкротстве материнской компании. Она отметила, что суды при параллельных процедурах банкротства взаимозависимых организаций должны обращать особое внимание на то, какой же компании – дочерней или материнской принадлежат выведенные денежные средства, если привлекаемому лицу вменяется именно вывод денежных средств должника. «Ответ на этот вопрос не всегда очевиден и требует от суда внимательного исследования письменных доказательств по делу. В то же время поверхностное отношение судов к исследованию этих обстоятельств чуть было не привело к привлечению одного и того же субъекта, в данном случае Алексея Денисова, к субсидиарной ответственности за одни и те же действия сразу в двух банкротных процедурах материнской и дочерней компаний, что является недопустимым», − резюмировала адвокат.
Руководитель арбитражной практики АБ г. Москвы «Халимон и Партнеры» Игорь Ершов заметил, что ВС рассматривает «дочку», ее сделки и влияние последних на субсидиарную ответственность не отдельно, а в комплексе с материнской компанией. Фактические обстоятельства, вынесенные ранее судебные акты об оспаривании сделок между материнской и дочерней компаний, между «дочкой» и конечным выгодоприобретателем позволили прийти к заключению о схеме по выводу активов материнской структуры, а не дочерней. «По сути, мы видим юридическую связь в виде сделок, платежей между материнской компанией и конечным выгодоприобретателем с использованием технической прослойки в виде “дочки”. Получение “дочкой” денежных средств по недействительным сделкам от материнской компании с последующим их переводом конечному выгодоприобретателю фактически не сделало дочернее общество их собственником, поэтому эти средства не могли наполнить конкурсную массу “дочки”», – отметил он.
В заключение Игорь Ершов указал, что ВС, во-первых, задает вектор рассмотрения споров о привлечении к субсидиарной ответственности по обязательствам дочерних обществ с акцентом на установление самостоятельности «дочки» при осуществлении финансово-хозяйственной деятельности и степени влияния на нее материнской структуры. Во-вторых, объявляет недопустимым включение в конкурсную массу денежных средств, полученных от материнской структуры при технической, посреднической роли «дочки», что касается всего гражданско-правового сообщества, возникающего при банкротстве.
Партнер, руководитель практики разрешения споров Lidings Александр Попелюк не согласился с выводами ВС, поскольку квалификация цепочки сделок как единой сделки, направленной на вывод средств кредитора, не исключает возможность взыскания этих же средств как убытков с причинителя вреда. Более того, добавил он, распоряжение должником средствами, ранее незаконно полученными им от материнского общества, все равно влечет утрату должником денег. «Если Экономколлегия исключает причинение должнику вреда от сделки, то как это сочетается с выводами других судов, признавших недействительной сделку должника по распоряжению деньгами материнского общества? Ведь если деньги чужие, то и законного интереса у должника не было, а значит − никакой реституции», − указал адвокат.