Совет АП г. Москвы опубликовал Решение
о вынесении предупреждения адвокату, разгласившему адвокатскую тайну при подаче заявления мировому судье о привлечении к уголовной ответственности за клевету бывшей доверительницы.
У адвоката Зо. есть брат Зор., ранее состоявший в браке с З. Весной 2021 г. адвокат принял поручение по оказанию З. юрпомощи в виде представления ее интересов при апелляционном и кассационном обжаловании судебного решения в рамках гражданского дела по иску Ш. к Зор. о взыскании задолженности по договору займа, оформленного соответствующей распиской, и по спору по оспариванию Ш. этой расписки.
В 2023 г. отношения между адвокатом и семьей его брата испортились, что послужило поводом для обращения Зо. в суд с заявлением о привлечении З. к уголовной ответственности за распространение клеветы, в котором, помимо прочего, он указал сведения о представлении им как адвокатом интересов З. по двум вышеуказанным гражданским делам.
Тогда З. обратилась в АПГМ с жалобой на действия адвоката, который, по ее словам, раскрыл сведения, сообщенные ему в ходе оказания ей квалифицированной юрпомощи, а именно в заключении Квалификационной комиссии АПГМ отмечалось, что адвокат Зо. нарушил взаимосвязанные положения п. 3, 4 ст. 6 и подп. 4 п. 1 ст. 9 КПЭА путем разглашения им в своих интересах и без согласия доверителя в заявлении о привлечении ее «к уголовной ответственности за распространение клеветы», поданном 7 марта 2024 г. в судебный участок, сведений о фактах представления интересов З. в двух гражданских спорах.
Представитель З., адвокат М. в заседании Совета АПГМ сообщил, что заявительница поддержала заключение Квалифкомиссии, она просила прекратить статус адвоката Зо., мотивируя это тем, что своим аморальным поведением он перешел границы дозволенного в отношении нее, ее бывшего мужа, детей, родителей, окружения, безосновательно добивается привлечения З. к уголовной ответственности, распространяет фотографии и сведения о ее детях, угрожает и обвиняет во лжи.
Изучив материалы дисциплинарного производства и доводы сторон, Совет палаты посчитал необходимым частично изменить правовую квалификацию действий Зо. Совет напомнил правовую природу адвокатской тайны и то, что отношения, складывающиеся между адвокатом и доверителем, основаны на особых лично-доверительных отношениях. В решении также отмечено, что адвокат признал, что указанная им в заявлении о привлечении З. к уголовной ответственности за распространение клеветы информация о представлении им интересов последней по двум гражданским делам не имела доказательственного значения и была указана им только в целях описания взаимоотношений между ним и З.
При таких обстоятельствах Совет палаты счел, что адвокат Зо. нарушил положения п. 3 ст. 6 КПЭА, так как разгласил без согласия доверителя сведения, полученные им в связи с оказанием юрпомощи, и использовал их в своих интересах. При этом был отклонен как явно надуманный и прямо противоречащий ст. 6.1 Кодекса довод адвоката о том, что З., интересы которой адвокат представлял в суде, не является его доверителем. Совет палаты добавил, что сведения о представлении интересов З. в указанных судебных спорах были ему известны в силу самого факта оказания этой юрпомощи.
Вместе с тем Совет не поддержал вывод Квалифкомиссии о нарушении Зо. этими действиями требований п. 4 ст. 6 и подп. 4 п. 1 ст. 9 КПЭА, так как она не установила и не указала в заключении, какие именно сведения, сообщенные адвокату кем-либо из его доверителей, были им разглашены, в то время как разглашение именно и только таких сведений составляет предмет запретов, установленных вышеуказанными нормами. Адвокат Зо. допустил разглашение сведений лишь о факте оказания им помощи доверителю, которые стали ему известны в силу самого факта оказания такой помощи.
По этой причине Совет, вопреки заключению Квалифкомиссии, правильно установившей фактические обстоятельства, но допустившей ошибку в правовой квалификации деяния адвоката, признал необоснованным дисциплинарное обвинение в нарушении Зо. взаимосвязанных положений п. 4 ст. 6 и пп. 4 п. 1 ст. 9 КПЭА и счел нужным прекратить дисциплинарное производство в этой части.
В части же дисциплинарного обвинения в разглашении адвокатом в том же заявлении о привлечении З. к уголовной ответственности иных сведений, указанных в жалобе заявительницы, Совет, соглашаясь с Квалифкомиссией, прекратил дисциплинарное производство, поскольку не был опровергнут довод адвоката о том, что данные сведения стали ему известны не в связи с оказанием З. юрпомощи, а ввиду наличия между ними родственных (свойственных) отношений. «Каких-либо доказательств, подтверждающих, что указанные выше сведения были сообщены или стали известны адвокату Зо. именно в связи с осуществлением им адвокатской деятельности по представлению интересов З., в материалах дисциплинарного производства не имеется», – отмечено в решении Совета палаты.
При этом Совет указал на умышленный и грубый характер нарушения адвоката, свидетельствующего о демонстративном игнорировании им основополагающих требований профессиональной этики адвоката, регулирующих взаимоотношения адвоката и доверителя. Такое профессиональное поведение Зо., связанное с использованием факта и содержания адвокатской деятельности по оказанию юрпомощи доверителю в последующем семейно-родственном конфликте с ней, признано недопустимым и наносящим вред авторитету адвокатуры. В то же время, Совет учел, что Зо. имеет значительный стаж адвокатской деятельности, ранее он не привлекался к дисциплинарной ответственности. В связи с этим адвокат был привлечен к ответственности в виде предупреждения.
Адвокат практики уголовного права и процесса «Инфралекс» Мартин Зарбабян заметил, что решение Совета АПГМ в очередной раз подчеркивает важность сохранения адвокатской тайны, а главное – напоминает, что такая тайна не должна нарушаться ни при каких обстоятельствах. «Кроме того, данный казус отчетливо показывает, что адвокатской тайной являются не только подробности самого поручения или содержание оказываемой помощи, но также факт представления интересов доверителя в различных судебных инстанциях и государственных органах. Нередко само по себе обращение к адвокату или характер оказываемой помощи являются для обратившегося лица весьма чувствительной и конфиденциальной информацией, что безусловно накладывает на адвоката обязанность по сохранению всего, что связано с профессиональной тайной. Как и врачу, которому граждане рассказывают о личном в надежде на физическое исцеление, так и адвокату, которому раскрывают тайны в надежде на юридическое «исцеление», недопустимо пренебрегать конфиденциальностью обращения либо подвергать сомнению обязательность сохранения профессиональной тайны», – отметил он.
Поскольку адвокатская тайна служит одним из фундаментов независимости адвоката, то попытки отступления от требований сохранения профессиональной тайны не могут поощряться профессиональным сообществом, подчеркнул эксперт. «При этом в эпоху активного и всеобщего внедрения цифровых технологий в различные сферы жизнедеятельности кратно возросла значимость профессиональной тайны и важность ее соблюдения. Потому абсолютно справедливо в анализируемом решении подчеркнуто, что основа взаимодействия адвоката с доверителем – доверительные отношения, утрата или подрыв которых делает не только малоэффективным оказание юридической помощи, но и зачастую невозможным», – отметил Мартин Зарбабян.
Адвокат АП Республики Карелия Николай Флеганов считает, что Квалификационная комиссия и Совет АПГМ являются своего рода законодателями в области дисциплинарной практики. «Решения Совета АПГМ всегда по своему содержанию подробны, логически выстроены и мотивированы. После изучения любого из решений Совета палаты обычно не остается вопросов о его обоснованности. Особо хочу отметить дифференцированный подход к рассмотрению различных случаев дисциплинарной практики. Применительно к рассматриваемому случаю с сожалением вынужден отметить, что личный, а точнее, семейный, интерес коллега поставил выше адвокатского долга. Возможно, на то были некие причины, однако Совет АПГМ совершенно обоснованно счел подобное поведение адвоката недопустимым. Радует, что совокупность обстоятельств рассматриваемого случая дисциплинарной практики позволила Совету АПГМ сохранить коллеге статус адвоката, ограничившись менее строгим дисциплинарным взысканием. Адвокатская тайна священна и неприкосновенна», – подчеркнул он.