Новосибирский областной суд опубликовал апелляционное постановление от 5 июля, которым оставил без изменения оправдательный приговор руководителю организации, обвинявшемуся в необеспечении безопасных условий работнику, получившему серьезные травмы при разгрузке товара. Защитник оправданного, адвокат АП Новосибирской области Михаил Гарин рассказал «АГ» о сложностях уголовного дела.
Повод для привлечения к уголовной ответственности
С лета 2016 г. А. работал в должности водителя-экспедитора в ООО «С.», основными видами деятельности которого являются производство промышленных газов, деятельность автомобильного грузового специализированного транспорта, предоставление транспортно-экспедиционных услуг, осуществление пассажирских и грузовых перевозок. В должностные обязанности А. входила доставка контрагентам диоксида углерода посредством транспортировки на специально оборудованном для указанных целей грузовом автомобиле.
3 октября 2016 г. между ООО «Н.» и обществом «С.» в лице директора Александра Щербакова был заключен договор поставки жидкого диоксида углерода. Вечером 13 января 2017 г. А., управляя грузовым автомобилем с цистерной, прибыл на территорию покупателя, где с помощью работника общества «Н.» Ж. начал разгрузку товара. В ходе перекачки углекислоты из цистерны в емкость для хранения произошли утечка и обрыв шланга, соединявшего цистерну и насос, фрагмент которого ударил А. по голове, рукам и ногам, в результате чего тот получил различные телесные повреждения, в том числе переломы костей черепа и лицевого скелета.
В связи с этим в июне 2018 г. было возбуждено уголовное дело по ст. 143 «Нарушение требований охраны труда» УК РФ в отношении главного механика общества «С.» Ю. Обвинительное заключение было направлено областному прокурору, который вернул его следователю, указав на необходимость устранения недостатков. В феврале 2020 г. следствие прекратило уголовное преследование Ю. По реабилитирующим основаниям.
В июле 2020 г. в связи с имевшим место в январе 2017 г. травмированием А. было возбуждено уголовное дело в отношении директора ООО «С.» Александра Щербакова по ст. 217 «Нарушение требований промышленной безопасности опасных производственных объектов» УК РФ. Через год следственный орган изменил квалификацию преступления на ст. 216 «Нарушение правил безопасности при ведении строительных или иных работ» УК. По версии следствия, Александр Щербаков достоверно знал, что в соответствии с договором поставки от 3 октября 2016 г. разгрузка товара должна осуществляться силами поставщика, а также что у А. и на управляемый им грузовой автомобиль отсутствовало свидетельство «ДОПОГ» (дорожная перевозка опасных грузов) и что А. запрещено выполнять работу, не предусмотренную должностными обязанностями.
Как указало следствие, Александр Щербаков был обязан обеспечить работнику безопасные условия работы в соответствии с требованиями правил техники безопасности и законодательства о труде РФ и что он в нарушение обязанностей, предусмотренных ст. 212 ТК РФ, не организовал участие в разгрузке аттестованного в установленном порядке специалиста компании, допущенного к работе с сосудами, работающими под давлением. Получение А. телесных повреждений состоит в прямой причинной связи с допущенными Александром Щербаковым нарушениями правил безопасности, который предвидел возможность наступления общественно опасных последствий в виде причинения вреда жизни и здоровью водителя-экспедитора.
По завершении предварительного следствия и после передачи уголовного дела прокурору сторона защиты приводила многочисленные доводы о безосновательности возложения на Александра Щербакова ответственности за случившееся с А. на территории сторонней организации с участием ее работника и использованием ее технологического оборудования. Несмотря на это, в октябре 2021 г. обвинительное заключение было утверждено заместителем прокурора Новосибирской области, после чего начался судебный процесс, завершившийся весной 2022 г. вынесением Кировским районным судом г. Новосибирска постановления о возвращении уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ в связи с безосновательностью возбуждения дела за пределами истекших сроков давности.
С таким решением обвинение категорически не согласилось и подало апелляционное представление, в свою очередь потерпевший также подал апелляционную жалобу. В итоге в июле 2022 г. Новосибирский областной суд отменил постановление о возвращении уголовного дела прокурору, уголовное дело было возвращено в суд для рассмотрения по существу.
Доводы стороны защиты
В судебном заседании Александр Щербаков виновным себя не признал и отрицал, что за причинение вреда здоровью потерпевшего должен нести ответственность именно он. Подсудимый подчеркнул, что все необходимые и достаточные организационные меры для распределения ответственности между работниками ООО «С.» применительно к возможным нештатным ситуациям с участием работников фирмы были приняты.
Александр Щербаков настаивал на том, что совокупность обстоятельств, при которых произошло травмирование А. (исполнение не предусмотренной должностью работы, внеурочное время, использование оборудования сторонней организации «Н.», совместные манипуляции пострадавшего и Ж., которые на сегодня однозначно даже не установлены), исключает какую-либо причинно-следственную связь его действий с травмой. Подсудимый особо подчеркивал, что само уголовное дело было возбуждено за пределами срока давности, что является нарушением, поэтому все предварительное следствие по делу является незаконным, все добытые по делу доказательства являются изначально недопустимыми.
Его защитник, адвокат АП Новосибирской области Михаил Гарин в прениях также обращал внимание на то, что уголовное дело возбуждено далеко за пределами срока давности. Он отметил: из постановления о привлечении его подзащитного в качестве обвиняемого видно, что вопреки ст. 171, 172 УПК заявленные нарушенными специальные правила, которые в бланкетном порядке должны были быть конкретно описаны в обвинении, не приведены. Якобы правильный порядок ведения А. работ тоже никак не описан и не конкретизирован, также нет указания и на то, как именно и что Александр Щербаков обязан был сделать или от чего должен был воздержаться, чтобы А. не пострадал.
В части фигурирующего в обвинении свидетельства «ДОПОГ» и его значения для дела адвокат отметил, что его отсутствие не имело значения для расследуемой ситуации, так как травмирование А. произошло не в процессе вождения грузового автомобиля и не в процессе перевозки углекислоты. Кроме того, защитник указывал, что потерпевший А. давал противоречивые показания, на различных этапах производства по уголовному делу и в качестве повинных в травмировании называл не только различных посторонних лиц, но и себя.
Михаил Гарин подчеркнул, что возможность возложения любой ответственности на Александра Щербакова документально исключена в силу надлежащего ее делегирования нижестоящим подчиненным сотрудникам общества «С.». Травмирование А. имело место в результате принятого им лично самостоятельного решения осуществить работу, не входящую в его трудовые обязанности водителя-экспедитора, о чем подсудимый не был, не мог быть и не должен был быть осведомлен. Таким образом, защитник просил суд постановить оправдательный приговор в связи с отсутствием состава преступления.
Суд оправдал директора компании
Рассмотрев дело, суд первой инстанции заключил, что Александр Щербаков действительно был лицом, ответственным за обеспечение безопасных условий труда в целом по организации. Вместе с тем суд счел: бесспорных доказательств, свидетельствующих о том, что именно действия или бездействие подсудимого повлекли причинение тяжкого вреда здоровью А. и находятся с таким причинением в прямой причинно-следственной связи, стороной обвинения не представлено.
Суд отметил, что согласно п. 6 Постановления Пленума ВС РФ от 29 ноября 2018 г. № 41 «О судебной практике по уголовным делам о нарушениях требований охраны труда, правил безопасности при ведении строительных или иных работ либо требований промышленной безопасности опасных производственных объектов» в ходе рассмотрения каждого дела о преступлении, предусмотренном ст. 143, 216 или 217 УК, подлежит установлению и доказыванию не только факт нарушения специальных правил, но и наличие или отсутствие причинной связи между этим нарушением и наступившими последствиями. Кроме того, суд, установив в своем решении наличие такой связи, обязан сослаться не только на нормативные правовые акты, которыми предусмотрены соответствующие требования и правила, но и на конкретные нормы этих актов, нарушение которых повлекло предусмотренные уголовным законом последствия, а также указать, в чем именно выразилось данное нарушение.
По мнению суда, орган предварительного следствия не предъявил Александру Щербакову обвинение в нарушении каких-либо специальных, оговоренных нормативными документами по промышленной безопасности правил при ведении иных работ, а в данном случае – какие подсудимый нарушил правила при выполнении разгрузки водителем-экспедитором А. жидкого диоксида углерода, в ходе которой потерпевший получил тяжкий вред здоровью. Таким образом, обвинение подсудимому не конкретизировано, а более того, его право на защиту было существенным образом нарушено, потому что из предъявленного обвинения неясно, в нарушении каких специальных норм его обвиняют и от чего ему следует защищаться.
Как указала первая инстанция, в судебном заседании не нашло своего подтверждения то обстоятельство, что Александру Щербакову было достоверно известно о том, что потерпевший А. поехал выполнять доставку и разгрузку жидкого диоксида углерода обществу «Н.» 13 января 2017 г., а также об отсутствии у него – одного из многочисленных водителей-экспедиторов – свидетельства «ДОПОГ», которое позволяет перевозить опасные грузы. Суд также подчеркнул, что общество «С.» являлось достаточно крупным предприятием, с многочисленным штатом работников по разным специальностям. Деятельность организации неоднократно проверялась контролирующими органами, в том числе на соблюдение безопасных условий труда.
По мнению суда, подсудимый принимал все необходимые меры для обеспечения безопасных условий труда работников в рамках действующего законодательства по охране труда. Возложение на себя руководства по обеспечению условий охраны труда в компании со стороны Александра Щербакова не свидетельствует о том, что он должен непосредственно контролировать каждого работника «С.», в том числе проводить инструктажи по технике безопасности каждому водителю-экспедитору перед выездом в рейс, разъяснять работникам лично технику безопасности при выполнении тех или иных работ, лично принимать меры для обучения работников необходимым и дополнительным знаниям по выполняемой ими работе. Такая инициатива должна исходить от непосредственного руководителя каждого конкретного работника по соответствующему подразделению, участку работы.
Суд установил, что эксплуатация емкости общества «Н.» и оборудования, с помощью которого в данную емкость, находящуюся на территории «Н.», происходило закачивание углекислоты, не проверялась соответствующими контролирующими промышленную безопасность органами; органом предварительного следствия не выяснялось, явилась ли причиной получения потерпевшим тяжкого вреда здоровью именно ненадлежащая эксплуатация такого оборудования. Выяснение причин произошедшего обрыва шланга безотносительно к тому, что А. не проходил специальное обучение по перекачке углекислоты, является важным обстоятельством, также, возможно, определяющим причинно-следственную связь в получении потерпевшим тяжкого вреда здоровью, указано в приговоре.
В нем также обращено внимание на то, что общество «С.» как работодатель понесло ответственность за нарушения трудового законодательства, которые повлекли травму работника при выполнении им трудового задания, и, как следует из показаний потерпевшего А., он взыскал с работодателя 500 тыс. руб. в порядке гражданского судопроизводства.
Таким образом, Кировский районный суд г. Новосибирска приговором от 27 декабря 2023 г. оправдал Александра Щербакова в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, признав за ним право на реабилитацию.
Апелляция поддержала оправдательный приговор
Государственный обвинитель подал апелляционное представление на оправдательный приговор. Он указал, что односторонняя оценка представленных стороной обвинения доказательств повлекла необоснованное освобождение Александра Щербакова от уголовной ответственности за содеянное и признание за ним права на реабилитацию, нарушение права потерпевших на доступ к правосудию и возмещение причиненного преступлением ущерба. Потерпевший А. в апелляционной жалобе также поставил вопрос об отмене оправдательного приговора в связи с несоответствием выводов суда, изложенных в приговоре, фактическим обстоятельствам уголовного дела, установленным судом первой инстанции, а также в связи с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, неправильным применением уголовного закона. В возражениях на апелляционные представление, жалобу Михаил Гарин и Александр Щербаков просили оправдательный приговор оставить без изменения, приводя доводы о невиновности оправданного.
Изучив дело, Новосибирский областной суд отметил, что по существу доводы апелляционных представления и жалобы сводятся к несогласию с данной судом в приговоре оценкой доказательствам по делу, что само по себе не свидетельствует о нарушении судом положений уголовно-процессуального закона, устанавливающих правила оценки доказательств. Он пояснил, что все приведенные в апелляционных представлении и жалобе доводы о доказанности предъявленного Александру Щербакову обвинения являлись предметом тщательной проверки первой инстанции, однако своего подтверждения не нашли и обоснованно отвергнуты с приведением соответствующих мотивов.
По мнению апелляционной инстанции, судом правильно установлено, что несчастный случай с А. произошел не во время перевозки опасного груза, а при его выгрузке потерпевшим, в связи с чем не имеется прямой причинной связи между отсутствием свидетельства «ДОПОГ» на автомобиль и у А. и произошедшим с ним несчастным случаем, а в действиях Александра Щербакова отсутствует состав инкриминируемого деяния.
Как отмечено в апелляционном постановлении, в ООО «С.» были работники, имеющие допуск к работе с сосудами, работающими под давлением, а Александр Щербаков не давал указаний А. произвести 13 января 2017 г. доставку углекислоты обществу «Н.» и, следовательно, лично не должен был и не мог организовывать участие в разгрузке опасного груза работника «С.», имеющего соответствующие допуски, что подтверждает отсутствие в действиях оправданного состава преступления.
Таким образом, Новосибирский областной суд оставил оправдательный приговор без изменения, а апелляционные представление и жалобу – без удовлетворения.
Комментарий защитника
Михаил Гарин рассказал «АГ», что после изучения предъявленного его подзащитному обвинения по ст. 216 УК ему бросилось в глаза парадоксальное отсутствие указания в нем на специальные правила ведения «иных» работ, которые были нарушены, в результате чего водителем А. были получены телесные повреждения при перекачке углекислоты под давлением на территории другой фирмы. Последовательные попытки стороны защиты прояснить это процессуальным путем, как и ссылка Александра Щербакова на то, что обвинение ему непонятно, были проигнорированы.
«Практически сразу вызвала сомнение правомерность исходного возбуждения уголовного дела в отношении Александра Щербакова в июле 2020 г., т.е. за пределами истекшего срока давности по исходной ст. 217 УК, относившейся (как и вмененная впоследствии доверителю ст. 216 УК) к категории преступлений небольшой тяжести. Доведенные до следственного органа соображения защиты на этот счет и указание ею на подходы ВС РФ в схожей ситуации действия не возымели», – прокомментировал адвокат.
Защитник отметил, что отмена в июле 2022 г. апелляционной инстанцией постановления о возвращении уголовного дела фактически исключила возможность задействования кем-либо такой процессуальной опции в будущем. На это справедливо указал суд в оправдательном приговоре, подвергнув жестокой критике предъявленное Александру Щербакову обвинение и заметив, что итоговое решение по делу в любом случае принимается судом с учетом требований ст. 252 УПК РФ.
«Комментируя итоги почти четырехлетней борьбы стороны защиты за судьбу доверителя, к сожалению, стоит отметить, что в очередной раз оценку явным недостаткам предъявленного гражданину обвинения и обоснованности его уголовного преследования был вынужден давать суд, тогда как и следствие, и надзорный орган, по сути, устранились от исполнения этой принципиальной задачи уголовного судопроизводства на всех этапах движения дела, и это системная проблема. Закономерным же следствием такого подхода стали необоснованность уголовного преследования и неправомерность применения меры пресечения, как и обусловленные всем этим обращения оправданного в суд в порядке реабилитации», – резюмировал Михаил Гарин.