7 августа Верховный Суд вынес Определение № 306-ЭС21-14236 (6) по делу № А57-27583/2019, которым посчитал необходимым признать третье лицо правопреемником кредиторов, чьи требования оно удовлетворило, применительно к п. 11 ст. 129.1 Закона о банкротстве.
Отказ в процессуальной замене
В рамках дела о банкротстве АО «Нефтемаш» Сергей Харламов обратился в суд с заявлением о намерении удовлетворить требования кредиторов, включенные в реестр. 7 декабря 2022 г. это заявление было удовлетворено, суд предписал конкурсному управляющему открыть специальный счет, а Сергею Харламову – перечислить 107 млн руб. на этот счет для погашения требований кредиторов общества, что и было сделано.
25 апреля 2023 г. Арбитражный суд Саратовской области признал требования, включенные в реестр, погашенными Сергеем Харламовым в полном объеме. Одновременно с этим суд не нашел оснований для прекращения производства по делу о банкротстве общества. Он исходил из того, что должник перестал осуществлять хозяйственную деятельность, к включению в реестр кредиторами предъявлено значительное число требований на большие суммы. В такой ситуации прекращение производства с высокой степенью вероятности приведет к незамедлительному возбуждению нового дела о банкротстве, посчитал суд.
В связи с погашением чужого долга и отказом в прекращении процедур банкротства общества Сергей Харламов обратился в суд с заявлением о замене собой тех кредиторов, обязательства перед которыми он исполнил. Первая инстанция отказала в удовлетворении заявления, с чем согласились суды апелляционной и кассационной инстанций. Ссылаясь на положения п. 14 ст. 113, п. 1 ст. 125 Закона о банкротстве, они указали, что правовыми последствиями погашения требований кредиторов, включенных в реестр, являются прекращение обязательств должника перед этими кредиторами и возникновение между погасившим требования лицом и должником нового заемного обязательства, что исключает возможность проведения процессуальной замены.
ВС защитил права лица, погасившего требования кредиторов
Не согласившись с названными судебными актами, Сергей Харламов подал кассационную жалобу в Верховный Суд РФ. Рассмотрев спор, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС пояснила, что в соответствии со специальными правилами, установленными ст. 113, 125 Закона о банкротстве, в ходе конкурсного производства третье лицо в любое время вправе удовлетворить все требования кредиторов, включенные в реестр.
Суд указал, что закрепленная в указанных статьях процедура предусматривает такую последовательность действий:
- предварительное обращение третьего лица в суд с заявлением о намерении погасить требования кредиторов, включенные в реестр;
- получение им санкции суда;
- фактическое перечисление указанным третьим лицом денежных средств на специальный счет (либо в депозит нотариуса) в сумме, равной совокупному объему требований кредиторов, включенных в реестр;
- проверка судом факта удовлетворения требований, включенных в реестр, по результатам которой эти требования признаются погашенными, а производство по делу о банкротстве прекращается.
Как отмечено в определении, именно после всей этой процедуры, завершающейся, по общему правилу, прекращением производства по делу о банкротстве, денежные средства, перечисленные третьим лицом, считаются предоставленными должнику на условиях договора беспроцентного займа до востребования (абз. 1 п. 14 ст. 113 Закона о банкротстве). В такой ситуации должник вновь начинает осуществлять хозяйственную деятельность по обычным правилам, а третье лицо получает возможность восстановить свою имущественную массу, предъявив должнику требование о возврате суммы займа в общем порядке, т.е. вне рамок дела о банкротстве.
Однако, подчеркнула Экономколлегия, рассматриваемый случай не является ординарным. Так, несмотря на полное погашение требований, включенных в реестр, производство по делу о банкротстве общества не было прекращено судом. При этом ВС принял во внимание, что Сергей Харламов действовал открыто: он в соответствии с законом направил заявление о намерении, получил санкцию суда, после чего перечислил денежные средства так и в такой сумме, как было указано в судебном определении. Суд подчеркнул: заявитель не настаивает на том, что денежные средства ему должны быть возвращены получившими их кредиторами. На наличие каких-либо обстоятельств, которые свидетельствовали бы о недобросовестности Сергея Харламова, суды первой и апелляционной инстанций не сослались.
ВС отметил, что Сергей Харламов раскрыл преследуемую им цель, пояснив, что намеревался восстановить платежеспособность общества. Эти пояснения в нарушение положений ст. 65 АПК не были опровергнуты заинтересованными лицами и в настоящее время подтверждаются фактом подачи заявителем нового заявления о намерении погасить оставшиеся требования кредиторов. В рамках настоящего дела суд сначала принял акт, санкционирующий удовлетворение Сергеем Харламовым тех требований кредиторов, что были включены в реестр, запустив тем самым механизм, предусмотренный ст. 113 и 125 Закона о банкротстве. Затем, после того как заявитель данный судебный акт исполнил, счел возможным продолжить конкурсное производство, отступив от являющегося частью этого механизма общего правила о прекращении производства по делу о банкротстве.
Вместе с тем, как разъяснила Судебная коллегия, негативные последствия изменения судом позиции по вопросу о применении в деле о несостоятельности общества всей совокупности положений ст. 113, 125 Закона о банкротстве не могли быть возложены на Сергея Харламова, поскольку данное изменение не обусловлено его противоправными действиями или бездействием.
ВС установил, что ссылки судов на возникновение между Сергеем Харламовым и должником новых заемных отношений ошибочны. При таком подходе следовало бы признать, что в нетипичной ситуации продолжающегося банкротства общества новое обязательство, возникшее в процедуре конкурсного производства, является текущим (ст. 5 Закона о банкротстве), т.е. допустить трансформацию погашенных Сергеем Харламовым реестровых требований в приоритетное текущее обязательство. Такая трансформация нарушает права других кредиторов общества, требования которых не были рассмотрены на момент погашения реестра Сергеем Харламовым, и противоречит положениям ст. 61.3 Закона о банкротстве о сделках с предпочтением. При таких обстоятельствах, как полагает ВС, заявителя по аналогии закона следовало признать правопреемником кредиторов, чьи требования он удовлетворил, применительно к п. 11 ст. 129.1 Закона о банкротстве.
Таким образом, Верховный Суд пришел к выводу, что оснований для отказа в проведении процессуальной замены по мотивам, приведенным судами, не имелось. В связи с этим он отменил обжалуемые судебные акты, направив вопрос на новое рассмотрение в первую инстанцию. Суд указал, что при новом рассмотрении заявления о процессуальной замене суду следует дополнительно проверить, требования каких кредиторов и в каких суммах были погашены за счет 107 млн руб., перечисленных Сергеем Харламовым на специальный счет.
Комментарий представителя заявителя
Представитель Сергея Харламова, арбитражный управляющий САМРО «Ассоциация антикризисных управляющих», юрист Алексей Кручинин в комментарии «АГ» отметил, что выводы, сделанные ВС, носят ключевой характер, так как исключают пробел, существующий в Законе о банкротстве относительно рассматриваемой ситуации. «Существующие нормы предусматривают либо полное погашение реестровой задолженности должника третьим лицом, либо частичное погашение реестровой задолженности в части требований ФНС. В своем определении ВС указал на возможность применения аналогии права и возможность замены кредитора в реестре, если по каким-либо причинам дело о банкротстве не было прекращено», – пояснил он.
Юрист поделился: основными доводами в кассационной жалобе было то, что Сергей Харламов, преследуя цели расчета с кредиторами, погасил реестровую задолженность предприятия должника в порядке, установленном ст. 113 Закона о банкротстве. «По общему правилу после такого погашения процедура банкротства должна быть прекращена, а платежеспособность банкрота считается восстановленной. Однако суд не прекратил банкротство. Из-за пробела в законе доверитель не смог стать реестровым кредитором, голосовать и участвовать в решении вопросов о дальнейшей судьбе должника и оздоровлении предприятия. Более того, деньги, которые предоставил мой доверитель, по Закону о банкротстве являются заемными и могут быть возвращены только после прекращения дела о банкротстве, а в данном случае – никогда», – рассказал Алексей Кручинин.
Он добавил, что в жалобе также обращалось внимание на добросовестность действий Сергея Харламова, его незаинтересованность к должнику и иным кредиторам. По словам юриста, это также интересовало ВС в процессе рассмотрения спора, так как зачастую, желая уйти от субсидиарной или уголовной ответственности либо не допустить возврата имущества, полученного по недействительным сделкам, заинтересованные лица погашают требования реестровых кредиторов и суд прекращает банкротство. «При этом текущие кредиторы – работники, налоговая служба или те кредиторы, кто пропустил срок включения в реестр по причине неосведомленности, остаются “не у дел”. Полученное же по недействительным сделкам имущество так и остается у заинтересованных лиц. Вопрос добросовестности целей лица, погасившего требования кредиторов, был предметом изучения в заседании, и ВС также рекомендовал нижестоящим судам обращать на это внимание», – пояснил Алексей Кручинин.
Он убежден, что данное определение значимо для практики, поскольку ВС устранил существующий пробел в законодательстве, указал нижестоящим судам на возможность применения аналогии права в случае соблюдения порядка погашения и добросовестности действий «гасителя», предоставив последнему возможность участвовать в деле о банкротстве. «До вынесения данного определения мой доверитель находился в неопределенном статусе, а предоставленные денежные средства просто не могли быть возвращены, так как не наступил момент их востребования, установленный Законом о банкротстве. Я полагаю, что исходя из практики, установленной в данном определении, третьи лица будут более охотно стремиться к восстановлению платежеспособности предприятий банкротов, зная о том, что их интересы защищены», – резюмировал юрист.
Эксперты проанализировали определение ВС
Руководитель банкротной практики департамента защиты активов юридической компании «Золотое правило» Мария Сенчикова считает: ВС обоснованно указал, что в подобных экстраординарных случаях должна проводиться процессуальная замена. «Механизм действия ст. 113 и 125 Закона о банкротстве чем-то напоминает новацию обязательства: вместо долга разным кредиторам по разным основаниям должник после прекращения процедуры банкротства становится должен одному инвестору. Однако раз прекращения процедуры банкротства не произошло, в материально-правовом смысле на стороне инвестора в любом случае возникло требование к должнику, поскольку основанием для процессуального правопреемства является правопреемство в материально-правовом плане. В противном случае приходится признать, что инвестор эти деньги должнику подарил, а если бы судебная практика поддержала такой подход, это демотивировало бы инвесторов и заинтересованных лиц по всей России пользоваться этим механизмом и в конечном счете повредило бы интересам кредиторов: своих требований они не удовлетворили бы никогда», – подчеркнула эксперт.
По мнению Марии Сенчиковой, экономические мотивы третьего лица при погашении требований кредиторов в порядке ст. 113 и 125 Закона о банкротстве не должны приниматься во внимание. Эти статьи регулируют именно механизм прекращения процедуры банкротства, и лица, прибегающие к их использованию, очевидно, преследуют именно этот правовой интерес. Как считает эксперт, сложно представить, что лицо, воспользовавшееся таким механизмом, когда-то получит от его использования экономическую прибыль – в лучшем случае его расходы когда-нибудь будут сведены к нулю. Следовательно, запрет инвесторам прибегать к этим механизмам, ссылаясь на необходимость раскрытия экономической цели, приведет к нежизнеспособности ст. 113 и 125 Закона о банкротстве, а это явно не то, чего хотел законодатель.
Она отметила, что основная цель банкротства и основной защищаемый интерес в банкротстве – максимально возможное удовлетворение требований кредиторов. «Почему тот или иной инвестор заинтересовался восстановлением платежеспособности должника – вопрос, на мой взгляд, не столь важный, ведь Закон о банкротстве имеет в своем распоряжении значительный арсенал механизмов, позволяющих блокировать недобросовестные действия кредиторов, один из которых, кстати, был применен в рассматриваемом деле – утверждение кандидатуры арбитражного управляющего путем случайного выбора», – указала Мария Сенчикова. Она добавила: хотя затронутая проблема не является широко распространенной, есть надежда, что суды будут большее внимание уделять экономической сути правоотношений, а не формальной конкуренции процессуальных норм.
Исполнительный директор УК «Помощь» Анна Ларина отметила, что в данном случае речь идет не о стандартном правопреемстве по договору уступки, а о правопреемстве, которое произошло в силу реализации третьим лицом права на погашение требований кредитора по всему реестру. «Сергеем Харламовым был соблюден порядок погашения требований реестра, он действовал добросовестно, что установлено судами, но несмотря на это, процедура банкротства не была прекращена судом. Учитывая отсутствие в действиях заявителя недобросовестности, того факта, что он не является аффилированным лицом, и того, что при погашении требований он явно указал свои намерения и материальный интерес в погашении требований (интерес состоял в возобновлении бизнеса должника после прекращения банкротства), отказ в правопреемстве при непрекращении производства по делу о банкротстве был неправомерным», – резюмировала она, добавив, что выводы ВС важны для защиты прав добросовестных лиц, погасивших весь реестр требований кредиторов должника, процедуру по которому суд прекращать отказался.
Руководитель практики разрешения споров МКА «Юридическая помощь бизнесу» Екатерина Русинова считает важным, что Верховный Суд указал на значимость заинтересованности лица, погасившего требования кредиторов, в восстановлении платежеспособности должника, исходя из добросовестности этого лица, и из того, что погашение реестра осуществляется с санкции суда. Такое лицо не должно нести негативных последствий непрекращения дела о банкротстве, когда оно действует добросовестно, открыто, отметила эксперт.
«Важно и частное указание на недопустимость в данном случае трансформации погашенных реестровых требований в текущие требования нового кредитора, во избежание нарушения баланса его прав и прав заявившихся кредиторов. В подобном случае либо возникают отношения по займу, но в условиях прекратившегося дела о банкротстве, либо возникают текущие обязательства, если дело продолжается. Последнее едва ли может считаться рациональным решением для участников дела, в связи с чем по аналогии закона следовало бы признать третье лицо, погасившее требования кредиторов, их правопреемником», – прокомментировала Екатерина Русинова.
Арбитражный управляющий СОАУ «Континент» Денис Васильчук считает, что ВС обошел существующую в практике проблему. Он полагает, что заложенный смысл в ст. 125 Закона о банкротстве предполагает полное погашение реестра требований кредиторов и последующее прекращение процедуры банкротства. В данном случае суд не дождался закрытия реестра и рассмотрения всех требований, поэтому, по мнению эксперта, было допущено нарушение прав кредиторов. «Допущенные нарушения нижестоящих судов не должны привести к нарушению прав кредиторов. Конечно, смысл ст. 125 упомянутого закона предусматривает возникновение прав требований к должнику у третьего лица, погасившего требования, но ключевое тут погашение всех требований кредиторов и, как следствие, прекращение процедуры банкротства. В ином случае это противоречит позиции ВС о погашении отдельных требований кредиторов для контроля процедуры банкротства (Определение ВС от 16 июня 2016 г. по делу № 302-ЭС16-2049)», – считает Денис Васильчук.