Верховный Суд опубликовал Определение
№ 306-ЭС24-1621 по делу
№ А55-23879/2022, в котором разъяснено, какие обстоятельства нужно установить суду в деле о взыскании ущерба с КФХ в связи со вспышкой африканской чумы свиней.
29 октября 2020 г. индивидуальный предприниматель Евгений Мучкаев обнаружил в принадлежащем ему крестьянском (фермерском) хозяйстве падеж свиней. В тот же день он уведомил о случившемся ГБУ Самарской области «Самарское ветеринарное объединение Богатовская станция по борьбе с болезнями животных». На следующий день губернатор Самарской области вынес постановление о признании территории в границах КФХ эпизоотическим очагом по АЧС на основе представления руководителя областного департамента ветеринарии. Далее областное правительство распорядилось изъять животных и продукты животноводства у Евгения Мучкаева в целях ликвидации АЧС, о чем был составлен акт.
Впоследствии глава КФХ обратился в Департамент ветеринарии Самарской области с заявлением о выплате ущерба, понесенного в результате изъятия животных, однако ему было отказано со ссылкой на нарушения ИП ветеринарных правил, выявленные в ходе ветеринарно-санитарного обследования КФХ. В дальнейшем суд взыскал с Департамента за счет казны Самарской области в пользу Евгения Мучкаева 21,9 млн руб. в возмещение ущерба (дело № А55-9425/2021), это судебное решение вступило в силу.
Для ликвидации вспышки АЧС на территории 16 населенных пунктов муниципального района Богатовский Самарской области было произведено отчуждение животных, гражданам выплачен ущерб в размере 31,9 млн руб. Соответствующие выплаты были произведены исходя из количества голов изъятых животных или продуктов животноводства и сведений о рыночной стоимости, отраженной в соответствующем письме министерства сельского хозяйства и продовольствия Самарской области.
Впоследствии областной Департамент ветеринарии обратился в суд с иском к Евгению Мучкаеву о взыскании почти 32 млн руб. ущерба, причиненного несоблюдением предпринимателем требований ветеринарного законодательства и обусловленной этим вспышкой АЧС. Суд удовлетворил требования со ссылкой на доказанность вины главы КФХ в нарушениях ветеринарных, санитарных норм и правил, повлекших возникновение и распространение вируса АЧС. Он указал, что в радиусе 5 км от эпизоотического очага отсутствуют свиноводческие предприятия, при этом предполагается наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками.
При этом были отклонены доводы ответчика о том, что вступившим в законную силу судебным решением по делу № А55-9425/2021 установлено отсутствие по итогам внеплановой выездной проверки нарушений Ветеринарных правил осуществления профилактических, диагностических, ограничительных и иных мероприятий, установления и отмены карантина и иных ограничений, направленных на предотвращение распространения и ликвидацию очагов африканской чумы свиней, утвержденных Приказом Минсельхоза России от 31 мая 2016 г. № 213, а также на то, что он не привлекался в 2020 г. к административной ответственности за нарушение правил содержания животных. Как счел суд, в рамках дела № А55-9425/2021 не исследовались результаты обследования КФХ за два месяца до и непосредственно в момент вспышки эпидемии.
Впоследствии апелляция отменила это решение и отказала в удовлетворении иска. Апелляционный суд посчитал, что истец не доказал факт нарушения ИП ветеринарных норм и правил, которые повлекли за собой возникновение и распространение очага африканской чумы свиней на территории КФХ, а также причинно-следственную связь между возникшим вредом и действиями или бездействием предпринимателя и его вину. Представленные в обоснование вины предпринимателя акты проверок от 5 августа и 29 октября 2020 г. не отвечают признакам относимости и допустимости доказательств, поскольку получены с нарушением закона, указала апелляция. Согласно информации, размещенной в Едином реестре контрольных (надзорных) мероприятий, плановые и внеплановые проверки в отношении главы КФХ Евгения Мучкаева в августе и октябре 2020 г. не назначались и не проводились. Также суд принял во внимание обстоятельства, установленные при рассмотрении дела № А55-9425/2021.
В свою очередь окружной суд отменил постановление апелляции и оставил в силе решение первой инстанции. В частности, кассация указала, что нарушения ветеринарных правил по содержанию животных были выявлены в границах территории КФХ ответчика незадолго до эпидемии и непосредственно в ее разгаре, чем подтверждается наличие вины ИП в возникновении эпидемии. При этом акты ветеринарно-санитарного и эпизоотологического обследования соответствуют требованиям, действующим на момент их составления, а выплата собственнику стоимости животных и продуктов животноводства, изъятых при ликвидации очагов особо опасных болезней животных, не исключает дальнейшего взыскания с этого лица, получившего выплату, возмещения вреда.
После изучения кассационной жалобы Евгения Мучкаева Верховный Суд со ссылкой на Постановление КС РФ от 8 июля 2021 г. № 33-П напомнил о том, что подход, согласно которому выплата собственнику стоимости животных и продуктов животноводства, изъятых у него при ликвидации очагов особо опасных болезней животных, производится безотносительно к тому, имели ли место его виновные действия (бездействие) и содействовали ли они возникновению и распространению таких очагов, не исключает дальнейшего взыскания с получившего выплату собственника ущерба при наличии оснований для его деликтной ответственности, размер которого может и превышать размер выплаты. При несоблюдении установленных норм и правил, приведшем к возникновению и распространению заболевания принадлежащих собственнику животных и введению карантина как на территории этого лица, так и на территории других лиц, ущерб может быть причинен не только иным собственникам животных или продуктов животноводства.
В таком случае, напомнил ВС, выплата денежных средств из бюджета и другие расходы бюджета на предотвращение (преодоление) эпизоотии влекут расходы соответствующего публично-правового образования, имущество которого подлежит защите в рамках гражданско-правового регулирования. Это позволяет учесть виновные действия (бездействие) собственника, нарушившего обязательные для исполнения нормы и правила, которые способствовали возникновению и распространению очагов особо опасных болезней животных, приведя к изъятию животных или продуктов животноводства. Соответственно, при изъятии животных и продукции животноводства у собственников при ликвидации очагов особо опасных болезней животных публично-правовое образование действует в том числе в интересах лиц, хозяйства которых стали очагами возникновения заболевания, предотвращая причинение вреда другим владельцам животных и производителям, деятельность которых могла бы существенно пострадать при дальнейшем распространении заболевания за пределы границ территории, на которую был распространен режим ограничительных мероприятий или карантина. Публично-правовое образование вправе ставить вопрос о возмещении компенсированной государством стоимости изъятых у собственников животных и продуктов животноводства за счет лица, допустившего нарушения ветеринарных правил, если они обусловили возникновение очага заболевания.
«В то же время сам по себе факт возникновения очага заболевания в том или ином хозяйстве не может служить достаточным основанием для возложения на собственника такого хозяйства имущественной ответственности в размере стоимости всех изъятых для предотвращения эпизоотии животных и продуктов животноводства. Иное приводило бы к возникновению ответственности лица в связи с случайным фактом без учета иных необходимых условий (обнаружение государственными органами именно в его хозяйстве вспышки заболевания), а также стимулировало бы участников оборота к сокрытию сведений о падеже животных с целью избежания последующего возмещения вреда», – отмечено в определении.
Верховный Суд также указал, что в таких спорах уполномоченный орган должен доказать принятие мер для всестороннего и полного расследования причин возникновения очага заболевания и обосновать, что соответствующие нарушения со стороны ответчика были наиболее вероятной причиной заболевания животных. Ответчик же вправе доказывать соблюдение им всех необходимых ветеринарных правил, а также наличие иных причин заражения животных, не являющихся следствием нарушения ветеринарного законодательства. Когда возникновение очага заболевания может иметь несколько возможных альтернативных причин, в том числе не связанных с несоблюдением ветеринарных правил ответчиком, суд оценивает, являлись ли допущенные нарушения систематическими и существенными в своей совокупности с точки зрения возможного вклада в повышение рисков заболеваемости.
В этом деле, заметил ВС, судами было установлено, что в акте от 29 октября 2020 г. эпизоотологического обследования КФХ Евгения Мучкаева отмечалось, что в радиусе 5 км от предполагаемого эпизоотического очага отсутствуют свиноводческие предприятия. При этом прилегающая к помещению для содержания свиней территория не ограждена, к ней имеется свободный доступ посторонних лиц, диких и домашних животных. Все это, по мнению проверяющей организации, свидетельствовало о том, что на территорию главы КФХ имеется доступ домашних и диких животных и посторонних лиц, что могло повлечь вспышку АЧС. Проведенное ранее ветеринарно-санитарное обследование хозяйства предпринимателя также показало несоответствие его требованиям Ветеринарных правил (акт от 5 августа 2020 г.).
В опровержение этих обстоятельств кассатор ссылался на неосуществление Управлением Россельхознадзора по Самарской области действий по проверке соблюдения предпринимателем требований законодательства в области ветеринарии, которые могли бы эти обстоятельства подтвердить или опровергнуть. При этом ранее каких-либо нарушений со стороны Евгения Мучкаева уполномоченным органом установлено не было. Предприниматель также указывал на подачу им заявления о фальсификации акта эпизоотологического обследования от 29 октября 2020. Следователь отказал в возбуждении уголовного дела, однако впоследствии постановление об отказе в возбуждении дела было отменено, материалы направлены на дополнительную проверку.
Кроме того, заметил ВС, Евгений Мучкаев отмечал, что имеющиеся в материалах дела доказательства свидетельствуют о наличии признаков заинтересованности и существенных системных нарушениях в работе должностных лиц органов исполнительной власти Самарской области, уполномоченных на проведение мероприятий по локализации и ликвидации очагов АЧС в 2020 г. Эти доводы были проигнорированы нижестоящими судами, хотя они имели значение для правильного разрешения спора.
Судам также следовало выяснить действительные обстоятельства заноса возбудителя АЧС на территорию предпринимателя. Соглашаясь с позицией Департамента о возникновении вспышки на территории КФХ по причине неограждения территории, прилегающей к помещению для содержания свиней, наличия в связи с этим свободного доступа посторонних лиц, диких и домашних животных, суды первой инстанции и округа не привели документального подтверждения обстоятельств вероятного возникновения очага АЧС именно по этой причине, заметил ВС. При этом нижестоящими судами не выяснено, каким образом уполномоченный орган пришел к своему выводу и проводились ли какие-либо лабораторные исследования в целях установления действительной причины попадания заражения на территорию КФХ.
Кроме того, в пояснениях к кассационной жалобе предприниматель отмечал, что ему стало известно о расположении в спорном периоде в границах того же кадастрового квартала Богатовского района Самарской области животноводческих помещений, принадлежащих иным лицам, однако расположенные в указанных границах иные животноводческие помещения на предмет наличия очагов АЧС исследованы не были. Вместе с тем эти обстоятельства имеют существенное значение для правильного рассмотрения вопроса о наличии вины кассатора в возникновении вспышки АЧС на территории муниципального района, повлекшей необходимость отчуждения животных у других граждан, и, как следствие, о наличии или отсутствии оснований для возложения на предпринимателя обязанности по возмещению убытков. В связи с этим Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций и вернул дело на новое рассмотрение.
Комментируя определение, адвокат КА «Свердловская областная гильдия адвокатов» Мария Стальнова заметила, что ВС РФ констатировал неполное выяснение обстоятельств, имеющих значение для дела, недостаточность доказательств для вынесения законного и обоснованного судебного акта. «Нормы права, применимые в таком споре, известны и понятны. Однако из определения ВС прослеживается, что Суд исходит из повышенного стандарта доказывания вины лица в распространении заболевания, повлекшего расходы для госоргана. Это связано с риском возложения значительного по размеру ущерба на соответствующие лица, который в случае неполного выяснения способствует сокрытию ими факта возникновения заболевания, что повлечет за собой намного более серьезные последствия и значительные расходы для государства. В данном случае суды исходили из косвенных признаков связанности возникшего заболевания с действиями главы фермерского хозяйства», – отметила она.
Эксперт добавила, что в подобных делах о взыскании убытков с иными фактическими обстоятельствами таких косвенных данных могло бы быть достаточно для возложения обязанности по возмещению убытков при условии недоказанности отсутствия вины вероятного причинителя вреда. «В рассматриваемом случае ВС счел, что уполномоченный орган обязан своевременно и добросовестно реагировать на факты возникновения очагов заболеваний, надлежащим образом проводить расследования причин их возникновения и т.д. То есть поведение уполномоченного органа также является предметом проверки при рассмотрении данных дел, Суд исходит из высоких требований к его деятельности. Таким образом, правовой неопределенности в разрешении спорной ситуации не имеется, суть лишь в исполнении обязанности судов по выяснению всех обстоятельств дела», – заключила Мария Стальнова.
Адвокат МКА «ВМ-право» Юнис Дигмар считает, что определение ВС является не только напоминанием перечня оснований для привлечения к деликтной ответственности, в том числе и установления вины лица, действия (бездействие) которого с большой долей вероятности привели к убыткам, но и достаточно выверенной с политико-правовой точки зрения позицией, которая направлена на поддержание продовольственной безопасности государства через недопущение сокрытия сведений о падеже животных.
По мнению эксперта, ВС сделал два основных вывода, которые подлежат учету при рассмотрении подобной категории споров. «Во-первых, это установление причин возникновения падежа животных. Как мотивированно отмечает Суд, при рассмотрении спора необходимо определить, явились ли действия (бездействие) лица, привлекаемого к имущественной ответственности, наиболее вероятной причиной падежа животных, а также насколько существенными были нарушения ветеринарных правил данным лицом. Если уполномоченным органом будет доказана такая существенность, лицо подлежит привлечению к деликтной ответственности (даже если его действия (бездействие) были не единственно возможной причиной эпизоотии)», – полагает адвокат.
Во-вторых, указал он, ВС сделал и политико-правовой вывод. «Судом указано на недопустимость привлечения лица в отсутствие убедительных доказательств того, что наиболее вероятной причиной возникновения эпизоотии стало существенное нарушение данным лицом ветеринарных правил. В этом смысле логика Суда вполне ясна и убедительна. Огульное привлечение животноводов к ответственности может привести к сокрытию ими фактов падежа животных и, как следствие, к угрозе продовольственной безопасности государства, что недопустимо. ВС постарался дать не только разъяснения относительно разрешения конкретного дела, но и важные и наиболее обобщенные указания о том, как рассматривать подобную категорию дел и что включать в предмет исследования и доказывания», – заключил Юнис Дигмар.