16 августа Верховный Суд вынес Определение № 305-ЭС24-2193 по делу № А40-254553/2022, в котором установил отсутствие у общества задолженности по выплате вознаграждения за оказание юридических услуг.
Утверждение мирового соглашения
1 декабря 2016 г. ООО «Солнечный» и ИП Валентин Костенко заключили договор об оказании юридических услуг, куда входили судебная и иная юридическая защита законных интересов заказчика в области предпринимательской или коммерческой деятельности по арбитражным и гражданским делам; юридическое сопровождение производственной деятельности; контроль охранной деятельности предприятия; представление интересов заказчика в арбитражных судах и судах общей юрисдикции, а также в ССП, Управлении Росреестра, в органах государственной и исполнительной власти, МВД и т.д. В соответствии с условиями договора заказчик обязывался оплачивать стоимость работ в следующем размере: с 1 декабря 2016 г. по 30 марта 2018 г. – в размере 35,5 тыс. руб. в месяц, с 1 апреля 2018 г. – 75,5 тыс. руб. в месяц. Также была предусмотрена выплата исполнителю вознаграждения, определяемого сторонами и составляющего 15% от взысканных сумм в пользу заказчика.
13 февраля 2023 г. ПАО «Совкомбанк» обратилось в Арбитражный суд г. Москвы с заявлением о признании ООО «Солнечный» банкротом. Решением суда от 28 декабря по делу № А40-26822/2023 общество признано банкротом, конкурсным управляющим был утвержден Александр Маглели.
Ранее, 2 июня 2023 г., в АСГМ поступило заявление Валентина Костенко о признании ООО «Солнечный» банкротом и включении в реестр требований кредиторов должника задолженности в размере около 24 млн руб. Суд включил требования предпринимателя в третью очередь реестра кредиторов в размере более 17 млн руб. − основной долг, более 3 млн руб. − проценты за пользование чужими денежными средствами, с учетом п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве. Требования в указанном размере суд признал подтвержденными, в том числе решением АСГМ от 14 октября 2022 г. по делу № А40-81422/2022.
Предприниматель, ссылаясь на наличие задолженности по договору в размере около 8,8 млн руб., обосновывая ее актом сдачи-приемки выполненных работ от 10 октября 2019 г., обратился в арбитражный суд с иском. В процессе рассмотрения иска он ходатайствовал об утверждении мирового соглашения, по условиям которого ответчик уплачивает истцу около 8,8 млн руб. задолженности и около 2 млн руб. процентов за пользование чужими денежными средствами в течение трех рабочих дней с даты утверждения мирового соглашения.
Утверждая мировое соглашение, суд руководствовался ст. 49, 139 и 141 АПК и исходил из того, что его форма и содержание соответствуют нормам процессуального законодательства, не нарушают прав и законных интересов других лиц. Апелляция оставила данное решение без изменений.
Оставляя определение суда первой инстанции без изменения и отказывая в удовлетворении кассационных жалоб Александра Маглели и контролирующего лица общества Вадима Рапопорта (в отношении которого подано заявление о привлечении к субсидиарной ответственности), суд округа, руководствуясь теми же процессуальными нормами, а также разъяснениями постановлений Пленума ВАС РФ от 18 июля 2014 г. № 50 «О примирении сторон в арбитражном процессе» (далее – Постановление ВАС № 50), от 22 июня 2012 г. № 35 «О некоторых процессуальных вопросах, связанных с рассмотрением дел о банкротстве» (п. 24) и от 23 декабря 2010 г. № 63 «О некоторых вопросах, связанных с применением главы III.1 Закона о банкротстве» (п. 1) (далее – Постановление ВАС № 63), указал, что заявители не представили убедительных аргументов, свидетельствующих о нарушении условиями мирового соглашения прав и законных интересов третьих лиц.
Доводы заявителей кассационных жалоб
Не согласившись с судебными актами, Александр Маглели и Вадим Рапопорт обратились в Верховный Суд с кассационными жалобами, указав на отсутствие задолженности общества перед Валентином Костенко. Так, постановлением Девятого ААС от 14 июля 2021 г. по делу № А40-25554/2021 установлен момент прекращения действия договора (с 22 февраля 2021 г.) об оказании юридических услуг, заключенного между обществом и предпринимателем.
Кроме того, за весь период действия договора общество было обязано выплатить предпринимателю абонентскую плату в размере свыше 3 млн руб., что было сделано в следующем порядке:
- более 1,3 млн руб. общество уплатило в период с 1 декабря 2016 по 30 ноября 2020 г.;
- более 1,5 млн руб. взысканы АСГМ решением от 31 июля 2020 г. по делу № А40-33662/2020;
- около 294 тыс. руб. взысканы решением АСГМ от 20 апреля 2021 г. по делу № А40-25554/2021.
Таким образом, по утверждению заявителей жалоб, данная сумма не могла быть предметом утвержденного судом первой инстанции мирового соглашения.
ВС установил отсутствие долга общества перед предпринимателем
Рассмотрев доводы жалоб, Верховный Суд отметил, что согласно условиям договора для получения предпринимателем дополнительного вознаграждения необходимо взыскание денежных средств в пользу общества на основании решения суда по исковому заявлению, поданному исполнителем как представителем заказчика.
Решением Арбитражного суда г. Москвы от 11 июля 2019 г. по делу № А40-7232/2019 с ООО «Вектор» в пользу ООО «Солнечный» взыскано свыше 36,5 млн руб. Следовательно, общество было обязано выплатить предпринимателю дополнительное вознаграждение в размере 15% от взысканной суммы, что составляет более 5 млн руб. Решением АСГМ от 25 ноября 2021 г. по делу № А40-149327/2021 с общества в пользу предпринимателя взыскано более 5 млн руб. (указанная сумма составляет 15% от суммы, взысканной по делу № А40-7232/2019). Таким образом, заключила Судебная коллегия по экономическим спорам ВС, задолженность по выплате дополнительного вознаграждения, предусмотренного договором, также не могла быть предметом утвержденного судом первой инстанции мирового соглашения.
Как отметил Верховный Суд, в обоснование требований по рассматриваемому делу предприниматель ссылался на акт от 10 октября 2019 г., согласно которому оказал обществу юридические услуги на 27,4 млн руб., что составляет 50% от суммы, взысканной с АО «Дикси». При этом решением Арбитражного суда г. Москвы от 11 июля 2019 г. по делу № А40-7232/2019 в удовлетворении исковых требований общества к АО «Дикси» отказано в полном объеме.
Вместе с тем предприниматель 18 апреля 2022 г. обратился в арбитражный суд с иском о взыскании с общества более 26 млн руб., из которых около 22 млн руб. − задолженность по договору, более 4 млн руб. − неустойка (дело № А40-81422/2022). АСГМ решением от 14 октября 2022 г. по делу № А40-81422/2022 частично удовлетворил требования предпринимателя, взыскав с общества около 13 млн руб. задолженности, порядка 2 млн руб. процентов за пользование чужими денежными средствами, в остальной части иска (около 8,8 млн руб. задолженности и около 2 млн руб. процентов) отказал.
Апелляция и кассация отменили данное решение, отказав в удовлетворении иска предпринимателя. Апелляционный суд исходил из того, что в рамках дела № А40-7232/2019 в удовлетворении требований общества к «Дикси ЮГ» отказано, тогда как в акте от 10 октября 2019 г. указано диаметрально противоположное: предпринимателем оказаны услуги на 27,4 млн руб., что составляет 50% от суммы денежных средств, взысканных с «Дикси ЮГ». Следовательно, отражение истцом в названном акте услуг и их цены не соответствует иным имеющимся в материалах дела доказательствам (договору от 1 декабря 2016 г., допсоглашению от 1 октября 2018 г. и решению АСГМ от 11 июля 2019 г. по делу № А40-7232/2019), в связи с чем акт сдачи-приемки оказанных услуг апелляция признала ненадлежащим доказательством.
Предприниматель вновь обратился в арбитражный суд с иском на сумму около 8,8 млн руб., во взыскании которой суд отказал ранее в рамках дела № А40-81422/2022.
Таким образом, разъяснил ВС, суд, утверждая мировое соглашение, не проверил наличие (отсутствие) задолженности общества в размере около 8,8 млн руб., в то время как долг, по утверждению заявителей, отсутствует. Суд также не учел доводы заявителей о том, что фактически в рассматриваемом случае в преддверии банкротства предприниматель, являющийся кредитором должника, получил несуществующее обязательство, подтвержденное вступившим в законную силу определением об утверждении мирового соглашения, заключенного в ущерб интересам других кредиторов. В результате утверждения мирового соглашения предприниматель стал мажоритарным кредитором общества, увеличив размер реестра требований, что может привести к причинению ущерба имущественным правам независимых кредиторов должника.
Сославшись на п. 1 Постановления ВАС № 63, Верховный Суд указал: если конкурсные кредиторы или уполномоченные органы полагают, что их права и законные интересы нарушены мировым соглашением, утвержденным судом по другому делу в исковом процессе, в частности если такое соглашение обладает признаками, указанными в ст. 61.2 или 61.3 Закона о банкротстве, то на этом основании они, а также арбитражный управляющий вправе обжаловать определение об утверждении мирового соглашения.
Экономколлегия напомнила, что согласно п. 1 ст. 61.2 Закона о банкротстве сделка, совершенная должником в течение года до принятия заявления о признании банкротом или после принятия указанного заявления, может быть признана судом недействительной при неравноценном встречном исполнении обязательств другой стороной сделки, в том числе если цена этой сделки и (или) иные условия существенно в худшую для должника сторону отличаются от цены и (или) иных условий, при которых в сравнимых обстоятельствах совершаются аналогичные сделки (подозрительная сделка). В п. 2 ст. 61.2 Закона о банкротстве установлено, что сделка, совершенная должником в целях причинения вреда имущественным правам кредиторов, может быть признана арбитражным судом недействительной, если она была совершена в течение трех лет до принятия заявления о признании должника банкротом или после принятия указанного заявления и в результате ее совершения причинен вред имущественным правам кредиторов и если другая сторона знала об указанной цели должника к моменту совершения сделки (подозрительная сделка). Предполагается, что другая сторона знала об этом, если она признана заинтересованным лицом либо если она знала или должна была знать об ущемлении интересов кредиторов либо о признаках неплатежеспособности или недостаточности имущества должника.
По мнению заявителей кассационных жалоб, с учетом приведенных ими доводов условия мирового соглашения соответствуют обоим указанным в ст. 61.2 Закона о банкротстве основаниям для признания сделок недействительными.
Верховный Суд добавил, что в нарушение ч. 6 ст. 141 АПК и разъяснений п. 14 Постановления ВАС № 50 арбитражный суд не проверил и не установил, имелся ли долг общества перед предпринимателем по договору, соответствует ли мировое соглашение требованиям, в частности ст. 61.2 Закона о банкротстве, и не нарушает ли оно права и законные интересы третьих лиц. В связи с этим Судебная коллегия отменила решения нижестоящих инстанций, направив дело на новое рассмотрение в АСГМ, указав, что при новом рассмотрении спора судам надлежит проверить наличие задолженности, а также не нарушают ли условия мирового соглашения прав и законных интересов других лиц.
Адвокаты прокомментировали выводы определения
Адвокат АП г. Москвы Василий Котлов в комментарии «АГ» напомнил, что предусмотренный положениями гл. 15 АПК институт судебного примирения, включающий мировое соглашение, имеет целью прекращение производства по делу путем взаимных уступок сторон, поэтому такое соглашение, как правило, исполняется сторонами, заинтересованными в выводе своих отношений из-под судебного контроля.
Из содержания ст. 139–142 АПК, а также судебной практики следует, что согласование условий и заключение мирового соглашения, его утверждение в суде и доведение до фактического исполнения – неразрывные элементы единого действия, требующего исключительно высокой квалификации, профессиональных навыков и особых личных качеств юриста, подчеркнул Василий Котлов. В связи с этим принятие стороной на себя заведомо неисполнимых обязательств по мировому соглашению следует рассматривать не только как отклонение от стандарта добросовестного поведения, но и как дискредитацию указанного института, полагает адвокат.
Он пояснил, что факт неисполнения условий мирового соглашения, являющегося, по сути, самостоятельной гражданско-правовой сделкой, не может свидетельствовать о качественном выполнении юристом работы и наличии оснований для выплаты вознаграждения.
Как отметил Верховный Суд, ранее судом апелляционной инстанции по другому делу уже был установлен факт представления предпринимателем «ненадлежащего доказательства» – акта об оказании услуг от 10 октября 2019 г., который содержал недостоверную информацию об итогах судебного разбирательства, являющегося основанием для выплаты вознаграждения. «С учетом таких обстоятельств процессуальная активность предпринимателя, пытавшегося создать препятствия для рассмотрения кассационной жалобы конкурсного управляющего и контролирующего лица, инициировавшего многочисленные судебные иски в отношении доверителя, направленные на установление контроля над кредиторской задолженностью, может привести к тому, что по итогам судебного разбирательства предприниматель приобретет статус КДЛ и будет отвечать перед независимыми кредиторами общества», − заключил Василий Котлов.
По мнению адвоката КА «Люди дела» Игоря Кобзарева, ВС продолжает формирование практики по защите прав независимых кредиторов в банкротных спорах и недопустимости формального подхода к рассмотрению дел. В данном случае были обнаружены признаки несуществующего обязательства по оплате юридических услуг, в отношении которого стороны заключили мировое соглашение, пояснил он. «Так как конкурсные кредиторы посчитали, что данное соглашение нарушает их интересы и законные права, они справедливо воспользовались положениями Постановления Пленума ВАС № 63 и оспорили состоявшийся без их участия судебный акт. На практике такие оспаривания встречаются достаточно часто, так как являются эффективным механизмом борьбы с недобросовестными кредиторами. Несмотря на то что дело вернулось на новое рассмотрение, с учетом установленных ВС признаков причинения ущерба независимым кредиторам и повышенным стандартом доказывания в банкротных спорах, оно, думаю, с высокой вероятностью закончится отказом во включении требования предпринимателя в реестр кредиторов», − резюмировал Игорь Кобзарев.