26 июля Верховный Суд вынес Определение
№ 305-ЭС24-4207 по делу
№ А40-79027/2022, в котором разъяснено, когда получатель заверений по договору об отчуждении долей в уставном капитале ООО не вправе предъявлять претензии к продавцу касательно их недостоверности.
Обстоятельства спора
В августе 2019 г. оферент ООО «Ладога-Инвест» и акцептант ООО «Главкрымвино» заключили соглашение о предоставлении опциона на покупку долей в обществах «Винный дом Фотисаль» и «Инвест-Алко». По условиям этого соглашения оферент, в частности, гарантировал достоверность финансовой (бухгалтерской) отчетности. Соглашение об опционе было исполнено в конце декабря 2020 г., сведения о переходе к «Главкрымвину» 49% долей в обществе «Винный дом Фотисаль» были внесены в ЕГРЮЛ.
Впоследствии «Главкрымвино» выявило факт предоставления оферентом на момент заключения соглашения недостоверной информации о кредиторской задолженности общества «Винный дом Фотисаль»: не была отражена задолженность перед обществом «Экспресс Вин» и не были переданы первичные документы, которые подтверждали бы факт наличия такой задолженности. В рамках дела № А40-311/2020 с «Винного дома Фотисаль» в пользу «Экспресс Вин» взыскано 163 млн руб. задолженности и 40 млн руб. процентов за пользование чужими денежными средствами по договору поставки.
В связи с этим общество «Главкрымвино» обратилось в суд с иском к ООО «Ладога-Инвест» об уменьшении покупной цены доли в уставном капитале «Винного дома Фотисаль» на сумму 203,8 млн руб. и о взыскании с ответчика 153,8 млн руб. Истец ссылался на недостоверность заверений относительно имущественного положения «Винный дом Фотисаль», данных «Ладоге-Инвест» при продаже 49% долей в уставном капитале ООО. Таким образом, по мнению «Главкрымвина», ответчик нарушил заверения и гарантии, которые были установлены при заключении соглашения о предоставлении опциона на покупку долей в обществе «Винный дом Фотисаль».
Суд удовлетворил требования, а апелляция и кассация поддержали его решение. Они посчитали, что «Ладога-Инвест» не выполнила условия соглашения о предоставлении опциона, в связи с чем нарушила свои обязательства. Суды указали, что данные обществом заверения сводятся к обстоятельствам, касающимся состояния финансово-хозяйственной деятельности «Винного дома Фотисаль», и связаны с недопущением существенного снижения активов такого юрлица. Поэтому взыскание в рамках дела № А40-311/2020 с «Винного дома Фотисаль» задолженности, имеющейся, но не отраженной в бухгалтерской и налоговой отчетности, свидетельствует о недостоверности данных ответчиком заверений.
Верховный Суд пришел к выводу об ошибке нижестоящих инстанций
Тогда единственный участник общества «Ладога-Инвест» Максим Ложников обратился с кассационной жалобой в Верховный Суд. Изучив дело, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что предоставление лицом определенной информации может влиять на намерение другого лица установить обязательства. На этом базируется предусмотренный ст. 431.2 ГК РФ механизм ответственности за договорные заверения (гарантии).
При заключении ДКП долей в уставном капитале хозобщества на намерение покупателя заключить такой договор может влиять информация о нарушениях обязательств и обязательных требований, допущенных таким обществом до момента совершения сделки. Это влечет за собой риск предъявления кредиторами и органами публичной власти соответствующих претензий к обществу, способных повлиять на его имущественное положение после совершения сделки.
В свою очередь, условия приобретения долей в уставном капитале юрлица оцениваются покупателем как выгодные, если сделанные продавцом заверения соответствуют действительности либо договором будет предусмотрен механизм компенсации потерь. При отчуждении долей в уставном капитале ООО интерес продавца состоит в том, что он, предоставляя информацию в отношении характеристик общества и принимая на себя риск наступления неблагоприятных имущественных последствий несоответствия данных им заверений действительности, побуждает покупателя заключить сделку, которую в ином случае последний не совершил бы либо совершил на иных ценовых условиях. Ответственность продавца наступает за объективный факт недостоверности заверений (Определение ВС РФ от 21 март 2023 г. № 305-ЭС22-17862).
При этом недостоверность договорных заверений влечет за собой наступление различных последствий в зависимости от того, было ли заведомо известно о ложности гарантируемых обстоятельств лицу, предоставившему заверения, или их получателю. Если заверение было заведомо ложным для давшего его лица, то оно отвечает за недостоверность заверения, даже если полагавшаяся на заверение сторона договора являлась неосмотрительной и сама не выявила его недостоверность. Упущенная возможность установить ложность заверений сама по себе не служит препятствием для обращения за судебной защитой для лица, полагавшегося на заверения.
Вместе с тем, заметил Суд, если получатель заверений заведомо знает о ложности предоставленной информации, он не вправе предъявлять к давшему заверения лицу какие-либо претензии. В таком случае получатель заверений, очевидно, не полагается на предоставленную информацию, он не имеет защищаемого законом интереса в минимизации собственных рисков. То есть получатель заверений по договору об отчуждении долей в уставном капитале хозобщества, обладавший сведениями о действительном составе и размере активов и обязательств общества и оценивший условия приобретения долей в уставном капитале юрлица как выгодные с учетом недостоверности представленных заверений, не вправе предъявлять требования к продавцу.
В определении отмечается, что такой вывод согласуется с конкретными положениями ГК РФ, по смыслу которых лицо, которое знало или должно было знать о юридических или качественных недостатках продаваемого товара, не может рассчитывать на применение средств правовой защиты. «При этом осведомленность покупателя долей в уставном капитале об актуальном имущественном положении общества, в том числе о наличии неисполненных обязательств перед третьими лицами, может быть доказана не только путем указания на фактическое знание лица о таких обстоятельствах, но и путем предоставления сведений, свидетельствующих в своей совокупности о том, что покупатель не мог не знать о действительных характеристиках хозяйственного общества (составе его активов и обязательств), в частности, с учетом наличия у лица непосредственного доступа к сведениям в силу занимаемого положения (обладание статусом контролирующего участника юридического лица и т.п.), особенностей переговорного процесса между сторонами при заключении сделки», – заметил Суд.
Он добавил: суд вправе признать, что получатель заверений знал об их ложности, если представленные в подтверждение данного факта сведения являются убедительными, они не были оспорены или опровергнуты. В рассматриваемом случае обществам «Ладога-Инвест» и «Главкрымвино» принадлежало по 50% в уставном капитале «Винного дома Фотисаль», т.е. истец и ответчик являлись равноправными участниками общего дела. Так как «Главкрымвино» было участником общества «Винный дом Фотисаль» с 2015 г., то имело место не отчуждение долей в пользу третьего лица, которое не имело возможности получить информацию о деятельности хозобщества и его финансовом положении без непосредственной помощи со стороны продавца-участника общества, в том числе без проведения специальной проверки (due diligence), а выкуп одним партнером доли другого в их общем деле. ВС подчеркнул, что в отношении выкупа доли одним из равноправных участников должна применяться презумпция обладания таким лицом информацией о ведении обществом своей хозяйственной деятельности.
В рассматриваемом случае, заметил Суд, бухгалтерская отчетность «Винного дома Фотисаль» за периоды 2014–2019 гг., в отношении которой «Ладога-Инвест» дала заверения о достоверности, утверждалась обоими участниками, исходя из их выводов о правильности ведения бухгалтерского учета в ООО. Выявленная впоследствии задолженность перед обществом «Экспресс Вин» в 161,5 млн руб. основана на договоре поставки, в соответствии с которым «Интервин» обязался поставить и передать в собственность покупателя товары, необходимые для ведения «Винным домом Фотисаль» своей деятельности. Поставка товаров осуществлялась на регулярной основе с октября 2014 г. по апрель 2016 г., что подтверждалось выставленными поставщиком первичными учетными документами. В 2018 г. между «Винным домом Фотисаль» и «Интервин» была произведена сверка расчетов по договору и составлен акт сверки, подтверждающий наличие задолженности. Впоследствии, 4 февраля 2019 г. между этими обществами было заключено соглашение о новации задолженности по договору поставки в заемное обязательство на сумму 163,7 млн руб., право требования которой было уступлено обществу «Экспресс Вин».
«Оснований полагать, что общество “Главкрымвино” не проявляло никакого интереса к ведению общего дела в течение многих лет ни до заключения соглашения о предоставлении опциона от 16 августа 2019 г., ни при его исполнении 25 декабря 2020 г., лишь формально участвуя в общих собраниях участников и голосуя за утверждение бухгалтерской отчетности, у судов не имелось, поскольку никаких доказательств тому со стороны истца не представлено, – заключил ВС. – Исходя из этого позиция общества “Главкрымвино”, как равноправного участника общего дела, о том, что ему не было ничего известно о наличии крупных поставок товаров в 2014–2016 гг. на сумму 161 587 237 руб. 17 коп. без их оплаты поставщику в течение длительного периода времени с последующей новацией задолженности, не может не вызывать обоснованных сомнений».
Верховный Суд добавил, что фактически истец, обусловив выкуп 49% долей в уставном капитале «Винного дома Фотисаль» предоставлением заверений от общества «Ладога-Инвест», получил возможность по-иному распределить убытки от деятельности «Винного дома Фотисаль» за прошлые периоды между участниками общего дела. Если в обычной ситуации убытки делились бы между участниками общества поровну, то после исполнения опциона все убытки оказались возложенными только на «Ладогу-Инвест». Судам следовало дать оценку осведомленности «Главкрымвина» о действительном имущественном положении «Винного дома Фотисаль» и добросовестности поведения истца, исходя из всей совокупности обстоятельств, характеризующих то, каким образом осуществлялось ведение общего дела в данном обществе, а также с учетом того, являлась ли задолженность по договору поставки существенной применительно к масштабам деятельности «Винного дома Фотисаль».
Вместо проверки указанных обстоятельств, как заметил ВС, нижестоящие инстанции ограничились констатацией того, что бухгалтерская отчетность оказалась недостоверной вопреки заверениям общества «Ладога-Инвест». Кроме того, они сделали вывод о том, что все лица, помимо общества «Главкрымвино», являются взаимосвязанными. Когда сделка по отчуждению долей в уставном капитале хозобщества совершается между лицами, обладающими более 20% долей в уставном капитале, то взаимосвязанными являются оба участника сделки, каждый из которых признается аффилированным лицом общества, что не было учтено судами.
В связи с этим ВС отменил решения нижестоящих судов и вернул дело на новое рассмотрение в первую инстанцию.
Комментарий представителя истца
Интересы «Главкрымвина» в этом деле представляло АБ «Бартолиус», его партнер Наталья Васильева прокомментировала «АГ» выводы Верховного Суда.
«Хотя ВС отменил все судебные акты и направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, мы считаем, что мы дело выиграли в Суде, поэтому содержание определения ВС РФ оцениваем исключительно положительно. Оно содержит ряд очень важных выводов, полезных для развития института договорных заверений, подлежащих применению к иным спорам. Во-первых, ВС не поддержал довод заявителя кассационной жалобы о том, что нарушение заверений по ДКП долей в уставном капитале ООО не может вести за собой уменьшение покупной цены по договору на основании ст. 475 ГК РФ. Ответчик активно ссылался на практику прежних лет о неприменимости ст. 475 ГК РФ к сделкам с долями и акциями. Однако в силу прямого указания в абз. 2 п. 34 Постановления Пленума ВС РФ от 25 декабря 2018 г. № 49 “О некоторых вопросах применения общих положений ГК РФ о заключении и толковании договора” ст. 431.2 ГК РФ в совокупности со ст. 475 ГК РФ применяются к ДКП акций и долей в ООО», – пояснила она.
Во-вторых, по словам адвоката, Экономколлегия четко описала варианты ситуаций, при которых наступает ответственность продавца, давшего заверение в договоре. «Ответчик по делу полагал, что ни о какой ответственности при нарушении заверений речи идти не может, поскольку единственным последствием нарушения заверений, на его взгляд, может являться расторжение договора, что истцом сделано не было. ВС РФ не поддержал и этот довод ответчика, указав, что покупатель полагается на заверения в момент принятия решения о заключении договора и при определении его условий; заверения важны и для продавца, это его механизм воздействия на покупателя при заключении договора на условиях, выгодных продавцу. В этом и заключается смысл заверений: без эффективного механизма ответственности за их нарушения данный институт теряет всякий смысл и превращается в пустую формальность на пару пунктов в договоре. Лишь работающая схема по привлечению нарушавшего заверение лица к ответственности может способствовать укреплению данного института и его развитию в договорной практике РФ», – полагает Наталья Васильева.
Она добавила, что тем самым Верховный Суд не уничтожил институт договорных заверений, как это предлагал сделать процессуальный оппонент, сведя всю ответственность за нарушение заверений только к расторжению договора. «Контрагенту по ДКП акций или долей важно сохранить уже выстроенный им бизнес, спор заключался исключительно в размере покупной цены. ВС указал, что объективный факт недостоверности заверений влечет наступление ответственности. При этом учтены должны быть следующие обстоятельства: если выдавшее заверение лицо заведомо знало о его ложности, то оно обязано нести ответственность, даже если другая сторона была неосмотрительна и самостоятельно не выявила недостоверность заверения. Однако если реципиент заверений заведомо знал об их ложности, то он лишается права на выдвижение претензий к своему контрагенту», – заметила Наталья Васильева.
Адвокат отметила, что фабула дела касалась ДКП доли, заключенного между паритетными участниками ООО, поэтому важны и выводы ВС, высказанные в отношении равноправного участника общества. «На него распространяется презумпция обладания им информацией о деятельности общества, которая является опровержимой. В связи с чем необходимо исследовать порядок управления обществом, обмена информацией. Эти вопросы входят в предмет исследования по данной категории дел. Значимость данного определения ВС сложно переоценить, оно крайне важно для развития нашего правопорядка, в который только входит новый для нас институт договорных заверений, но который во многом облегчит преддоговорные процессы, позволит сторонам сделки быстрее и эффективнее достигать компромисса по ее условиям, экономя ресурсы на преддоговорной экспертизе. Отправляя дело на новое рассмотрение, ВС сформулировал положения вне всякой связи с процессуальной позицией кассатора в заседании», – заключила Наталья Васильева.
В то же время она отметила, что Суд уклонился от выработки единообразной практики применения процессуальных норм о судебном представительстве в части требований к доверенности, от единого подхода к решению вопроса о восстановлении срока подачи жалобы в случае его пропуска в связи с допущенными ошибками в оформлении жалобы и приложений к ней при первичном обращении в Экономколлегию: «Указанное мы оцениваем негативно и видим в этом проблему для дальнейшего развития правопорядка, поскольку такая непоследовательность двух коллегий (экономической и гражданской) препятствует эффективности судебной защиты и декларируемой Конституцией нормативной определенности».
Представитель Максима Ложникова в Верховном Суде, адвокат Владислав Седлеров воздержался от комментария.
Мнения экспертов
По мнению партнера АБ K&P.Group Александра Рубина, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС сделала справедливый вывод о том, что ведение совместного бизнеса партнерами налагает на них определенные обязательства по должной осмотрительности, даже в том случае, если один из партнеров формально принимает участие и голосует в собраниях участников. «Как представляется, установление судами нижестоящих инстанций факта недобросовестности в виде сокрытия информации о задолженности перед обществом “Экспресс Вин” не может являться однозначным свидетельством нарушения установленных в заключенном соглашении договоренностей», – считает он.
Эксперт полагает, что наличие партнерских отношений между сторонами опциона, аффилированность с обществом, доли которого являлись предметом будущего опциона, свидетельствуют о том, что факт наличия задолженности «Винного дома Фотисаль» перед «Экспресс Вин» должен был быть известен покупателю, поскольку в процессе ведения хозяйственной деятельности последний должен был быть осведомлен о наличии такой задолженности. «Как представляется, определение ВС РФ должно побудить к более внимательному отношению к должной осмотрительности и более тщательному проведению due diligence в отношении предмета соглашения. Более того, иск по делу № А40-311/2020 был зарегистрировано Арбитражным судом г. Москвы 9 января 2020 г., в то время как соглашение об опционе было исполнено 25 декабря 2020 г., т.е. почти спустя год после регистрации иска в суде, о чем покупатель не мог не знать в рамках проведения процедуры due diligence», – заключил Александр Рубин.
Руководитель практики банкротства АБ г. Москвы «Диаметраль» Владимир Маркин критически отнесся к позиции Верховного Суда, поскольку она, по его мнению, разрушает саму суть заверений об обстоятельствах. «Да, это дело может напоминать схему по перераспределению убытков и выдавливанию из общего бизнеса Максима Ложникова, чем, видимо, и руководствовались судьи ВС РФ, определяя персону, заслуживающую судебной сатисфакции. Но размышления судей о заверениях – крайне ошибочные и в долгосрочной перспективе окажут удушающее влияние на М&А сделки. Заверения об обстоятельствах – это то, на что получающая сторона полагается. В своих коммерческих чаяниях, побужденных оферентом, акцептант не может быть недобросовестным по умолчанию. Ответственность за недостоверные заверения призвана защищать ожидания получающей их стороны. Но никак не наоборот, это правовая догма», – подчеркнул он.
Как полагает эксперт, логика судей ВС в этом деле следующая: вы, конечно, полагайтесь на заверения, но сами не плошайте, перепроверяйте их достоверность, тем более что в силу вашего участия в приобретаемом обществе мы презюмируем вашу осведомленность обо всей его хозяйственной деятельности. «Откуда взялась презумпция осведомленности участника – мне тоже непонятно. Участник не занимается оперативным управлением обществом, он не обязан знать контрагентов общества и условия сотрудничества с ними. К тому же при почти полуторамиллиардной выручке общества “Винный дом Фотисаль” сокрытие 163 млн руб. “дебиторки”, да еще и разбитой на три года – не выглядит как отношения с ключевым поставщиком», – считает адвокат.
Он добавил, что если Верховный Суд усмотрел обман со стороны «Главкрымвина», то размышлять стоило о том, обманут оферент или нет и был ли обман для него распознаваем. «Если ответы соответственно “да” и “нет”, то право общества “Главкрымвино” защите не подлежит. Для того чтобы предоставить судебную защиту Максиму Ложникову, ВС РФ не нужно было ломать инструмент М&A-сделок, обесценивая заверения путем возложения ответственности за их проверку на получающую сторону», – заключил Владимир Маркин.