5 июля Верховный Суд вынес Определение № 308-ЭС22-21714 (3,4,5) по делу № А22-228/2021, в котором разъяснил, что обязательства из поручительства, данного контролирующим должника лицом, и из субсидиарной ответственности КДЛ являются солидарными.
Реализация права требования к банкроту не помешала включить требования к его поручителю в реестр
АО «Российский Сельскохозяйственный банк» предоставило сельскохозяйственному производственному кооперативу «Пролетарская победа» более 14 млн руб. на основании кредитных договоров от 29 мая 2009 г. и 30 марта 2011 г. В целях обеспечения исполнения обязательств по кредитным договорам руководитель заемщика Анатолий Сарычев выдал поручительство.
10 февраля 2016 г. Городовиковский районный суд Республики Калмыкия решением по делу № 2-5/2016 взыскал с СПК «Пролетарская победа», Анатолия Сарычева и С. солидарно задолженность по кредитным договорам и обратил взыскание на заложенное имущество.
19 сентября 2016 г. Арбитражный суд Республики Калмыкия включил требования Россельхозбанка в реестр требований кредиторов кооператива, через месяц кооператив был признан банкротом, в отношении него было введено конкурсное производство. В рамках дела о банкротстве кооператива суд привлек Анатолия Сарычева к субсидиарной ответственности по обязательствам СПК «Пролетарская победа» как его контролирующее лицо.
В качестве способа распоряжения требованием о привлечении к субсидиарной ответственности банк выбрал продажу требования по правилам п. 2 ст. 140 Закона о банкротстве. По результатам торгов право требования к должнику приобретено Александром Ковалевым и обязательство Анатолия Сарычева в размере более 16,3 млн руб. перешло от банка к цессионарию.
30 августа 2021 г. суд признал Анатолия Сарычева банкротом, в отношении него введена реализация имущества гражданина. 29 ноября 2021 г. суд включил требование Александра Ковалева в размере более 16,3 млн руб. в реестр требований кредиторов должника.
В то же время в рамках дела о банкротстве Анатолия Сарычева Россельхозбанк также обратился с заявлением о включении его требований в размере более 15,4 млн руб. в реестр требований кредиторов должника. Суды первой и апелляционной инстанций отказали в этом, но кассация направила спор на новое рассмотрение, по итогам которого заявление банка было удовлетворено − его требование было включено в третью очередь реестра требований кредиторов как не обеспеченное залогом.
Суды исходили из возможности предъявления банком требования к Анатолию Сарычеву по каждому из оснований − как по обязательству из причинения вреда, так и по обязательству из отношений поручительства, отмечая солидарность таких обязательств. Они указали, что обязательства по договорам поручительства и субсидиарная ответственность за невозможность погашения требований кредиторов должника являются солидарными в той части, в какой поручитель обязуется отвечать за исполнение обязательств должником. При этом само по себе совпадение должника по солидарным обязательствам не влечет необходимость предъявления требования об исполнении какой-либо одной солидарной обязанности и утрату кредитором права требовать от должника исполнения другой солидарной обязанности.
ВС указал, что банк не обладает какими-либо правами требования к должнику
Финансовый управляющий Алина Савкаева, Николай Бадаев и Александр Ковалев обратились в Верховный Суд с кассационной жалобой. Рассмотрев материалы дела, Судебная коллегия по экономическим спорам ВС напомнила, что обязательство поручителя состоит, если не предусмотрено иное, в снятии с кредитора рисков, связанных с должником: его неисполнительности, несостоятельности и ликвидации. Исходя из этого, открытие и проведение процедуры банкротства в отношении должника по обеспечиваемому обязательству не освобождают поручителя от принятого им обеспечительного обязательства (п. 1 ст. 361, п. 1 ст. 367 ГК, п. 1, 32 и 34 Постановления Пленума ВС от 24 декабря 2020 г. № 45 «О некоторых вопросах разрешения споров о поручительстве»).
Исходя из п. 1 ст. 363 ГК, поручитель и должник в обеспечиваемом обязательстве по общему правилу отвечают солидарно, образуя множественность должников. Субсидиарная ответственность контролирующего должника лица по обязательствам должника является формой ответственности за доведение до банкротства. В размер субсидиарной ответственности включается размер непогашенных требований кредиторов, что признается предполагаемым объемом вреда, который причинен контролирующим должника лицом (ст. 1064 ГК, п. 11 ст. 61.11 Закона о банкротстве, п. 2 Постановления Пленума ВС от 21 декабря 2017 г. № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве»).
Включенное в реестр неисполненное обязательство должника перед кредитором и обязательство контролирующего лица из субсидиарной ответственности в той же мере являются солидарными и образуют множественность должников, поскольку они направлены на защиту одного и того же интереса кредитора. Следовательно, разъяснил Суд, обязанности поручителя и контролирующего должника лица перед кредитором в соответствующей части опосредованно также являются солидарными между собой. В силу этого двойное исполнение по ним недопустимо. Кредитор по данным обязательствам имеет право требовать исполнения и обращаться за взысканием как с одного из них, так и с обоих сразу, как полностью, так и в части долга, учитывая самостоятельность таких обязательств, а предоставление исполнения по любому из требований одновременно производит погашающий эффект и на другое.
Как указал Верховный Суд, с учетом солидарного характера обязательств уступка одного из них, например обязательства контролирующего должника лица перед кредитором, по общему правилу предполагает одновременную уступку и всех остальных, в том числе обеспечивающих обязательств, поскольку они все направлены на защиту одного экономического (имущественного) интереса кредитора и в этом смысле являются связанными с уступаемым требованием. Иное противоречило бы существу законодательного регулирования.
Так, напомнил ВС, в силу п. 1 ст. 390 ГК цедент гарантирует цессионарию действительность уступаемого требования, но не отвечает за исполнение обязательства должником. Уступка только одного из требований, входящих в состав солидарных обязательств, приводила бы к возникновению ситуации, при которой цедент уже после такой уступки, получив исполнение или произведя взыскание по оставшемуся у него солидарному обязательству, может одновременно прекратить обязательство, перешедшее к цессионарию.
Сама возможность такого недобросовестного и противоречащего абз. 5 п. 2 ст. 390 ГК поведения не отвечает существу отношений цессии и создает на стороне цессионария неопределенность в его правовом положении, зависящую исключительно от воли цедента. Уступка одного из требований (изолированная уступка) противоречит и существу отношений между кредитором и должниками, возникающих при солидарных обязательствах, существенной характеристикой которых является возможность выбора кредитором (кредиторами) должника, от которого будет требоваться исполнение, что служит цели защиты интересов кредитора, подчеркнул Верховный Суд.
При этом, пояснил он, прекращение солидаритета возможно либо посредством полного исполнения солидарного долга, либо посредством определения долей, приходящихся на каждого из должников, с согласия кредитора. Однако при изолированной уступке каждый кредитор может взыскать долг только с одного из солидарных должников: по уступленному требованию для цессионария и по оставшемуся требованию для цедента. В подобной ситуации кредиторы лишаются механизма, защищающего их интересы, и несут риски, связанные с неисполнением обязательства своим должником.
Таким образом, указал ВС, при толковании условий договора уступки права, входящего в состав солидарных обязательств, следует по общему правилу исходить из единовременной уступки всех солидарных требований − как упомянутых в договоре, так и не упомянутых в нем.
Судебная коллегия заметила: суды установили, что возврат предоставленного кредита с выплатой причитавшихся процентов и неустоек обеспечен поручительствами Анатолия Сарычева и С., которые являются солидарными должниками перед банком по данному основанию вместе с СПК «Пролетарская победа». В рамках дела о банкротстве СПК «Пролетарская победа» банк предъявил требование из кредитных договоров к кооперативу и в той части, в которой оно не было исполнено в рамках процедур банкротства, получил возможность удовлетворить свои имущественные притязания в размере более 16,3 млн руб. за счет субсидиарного обязательства Анатолия Сарычева как контролирующего кооператив лица. То есть, разъяснил ВС, произошло совпадение должника перед банком по нескольким солидарным обязательствам в лице Анатолия Сарычева.
Как отметил Верховный Суд, выбрав способ распоряжения обязательством Анатолия Сарычева из субсидиарной ответственности, предусмотренный подп. 2 п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве, банк дал согласие на отчуждение арбитражным управляющим такого солидарного требования в рамках дела о банкротстве кооператива, и требование было приобретено Александром Ковалевым. Одновременно с этим, обращаясь в суд с заявлением в рамках дела о банкротстве Анатолия Сарычева, банк фактически создал ситуацию, при которой его требование будет конкурировать с требованием Александра Ковалева, как если бы уступка прав не произошла. Включение требования банка в реестр приведет к уменьшению (лишению) части исполнения, которая должна поступить цессионарию. В свою очередь, банк не намерен передать полученное исполнение Александру Ковалеву или разделить его с ним, считая свое право преимущественным. При этом ни из условий торгов, ни из условий договора купли-продажи прав требования, заключенного с Александром Ковалевым, не следует, что при передаче требования за первоначальным кредитором сохраняется право на получение исполнения наравне с цессионарием, в таком случае они являлись бы солидарными кредиторами.
Кроме того, Верховный Суд не согласился с доводами банка о необходимости признания за ним приоритета в удовлетворении его требований по отношению к требованиям Александра Ковалева. В обоснование этих доводов банк отмечал, что поступившее от цессионария вознаграждение за уступку не обеспечивает полное удовлетворение имущественного интереса банка. Такая ситуация является обычной в случае недостаточности у должника имущества для удовлетворения всех требований кредиторов. В связи с этим, напомнил ВС, п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве предусматривается несколько способов распоряжения правом требования о привлечении к субсидиарной ответственности. Право выбора наиболее соответствующего интересам кредитора способа принадлежит ему самому.
Так, кредитор может потребовать уступить ему пропорциональную часть такого требования. В таком случае кредитор, защищая свои интересы в индивидуальном порядке, обособляется от остальных кредиторов, оставляя за собой принадлежащие ему права (абз. 2 п. 6 ст. 61.17 Закона о банкротстве). Подпунктами 1 и 2 п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве предусматривается использование принадлежащих кредиторам прав в целях пополнения конкурсной массы и распределения поступивших от взыскания или от возмездной уступки денежных средств между кредиторами с соблюдением очередности, установленной ст. 134, 142 Закона о банкротстве.
Избирая способ распоряжения требованием к контролирующему лицу в соответствии с подп. 2 п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве, кредитор по названному требованию соглашается с сохранением своего участия в сообществе кредиторов и со своим участием в продаже требования в качестве соцедента наряду с другими кредиторами. При этом в объем прав, которые арбитражный управляющий (в качестве законного представителя должника, выступающего номинальным держателем прав кредиторов) может продать на торгах, входят все права, принадлежащие кредиторам и являющиеся солидарными с правом требования по субсидиарной ответственности, если иное не предусмотрено принятым кредиторами порядком продажи права требования. Обратное приводило бы к обесцениванию продаваемого на торгах единого права требования и невозможности соцедентов гарантировать цессионарию действительность такого требования в полном объеме, разъяснил Верховный Суд.
В данном случае, отметила Судебная коллегия, порядок продажи права требования разработан конкурсным управляющим, который обращался с запросами к банку о предоставлении проекта такого положения, однако банк на них не ответил (определение АС Республики Калмыкия от 2 ноября 2020 г. по делу о банкротстве кооператива).
Банк мог воспользоваться правом, предусмотренным подп. 3 п. 2 ст. 61.17 Закона о банкротстве, оставив за собой требование к Анатолию Сарычеву, основанное на его субсидиарной ответственности. В этом случае банк вправе самостоятельно решить, целесообразно ли уступать требования по солидарным обязательствам вместе, определить договорные условия уступки, в том числе касающиеся величины вознаграждения за уступку, а также согласовать с покупателем требования солидарное исполнение прав кредитора. Тем не менее, отметил ВС, банк согласился со стандартными условиями реализации права требования из субсидиарной ответственности, в связи с чем утратил возможность ссылаться на неполноту удовлетворения своего имущественного интереса после продажи права требования на торгах в рамках дела о банкротстве кооператива и получения вырученных от продажи денежных средств.
Довод банка о том, что требование из субсидиарной ответственности и требование из поручительства принадлежали разным субъектам права − сообществу кредиторов и непосредственно банку, несостоятелен. Существование сообщества кредиторов, от имени которого осуществляется или продается единое требование из субсидиарной ответственности, не отменяет того обстоятельства, что такое требование составлено из пропорциональных долей, принадлежащих кредиторам, участвующим в указанном сообществе. Соответственно, разъяснил Суд, субъектом права требования из субсидиарной ответственности в определенной доле всегда выступает отдельный кредитор.
В связи с этим Верховный Суд отменил судебные акты нижестоящих инстанций, отказав банку во включении его требования в реестр требований кредиторов Анатолия Сарычева, поскольку банк не может быть признан лицом, обладающим какими-либо правами требования к должнику.
Эксперты прокомментировали позицию ВС
Юрист АБ «Плешаков, Ушкалов и партнеры» Наталья Лопатина посчитала позицию ВС правильной и логически обоснованной в контексте действующего законодательства, поскольку она соответствует принципам солидарной ответственности и защите прав кредиторов. Она заметила, что Верховный Суд указывает на недопустимость двойного взыскания по солидарным обязательствам, к числу которых относит обязательства поручителя и контролирующего должника лица перед кредитором при совпадении этих обязательств у одного и того же лица, а также справедливо отмечает, что требование банка не должно конкурировать с требованием из субсидиарной ответственности, приобретенным новым кредитором на торгах. «На практике продажа долга из субсидиарной ответственности встречается очень часто, поэтому данная позиция суда отразится, в первую очередь, на кредиторах, которые занимают пассивную позицию в части реализации права требования к субсидиарному должнику и рискуют оказаться в схожей ситуации», − полагает эксперт.
Судебный юрист Юлия Стрюкова указала, что, согласно нормам действующего законодательства, удовлетворение требований кредитора может быть произведено разными способами, то есть существует так называемая конкуренция исполнений. Она отметила, что в рассматриваемом случае банк ошибочно предполагал наличие у него приоритетного права на погашение требований по отношению к цессионарию со ссылкой на то, что требование из субсидиарной ответственности и требование из поручительства принадлежало разным субъектам права − сообществу кредиторов и непосредственно банку. «Признавая требования банка необоснованными, Верховный Суд указал, что ни из условий торгов, ни из условий договора купли-продажи прав требования, заключенного с цессионарием, не следует, что при передаче требования за первоначальным кредитором сохраняется право на получение исполнения наравне с цессионарием, в таком случае они являлись бы солидарными кредиторами», − пояснила она.
Эксперт обратила внимание на указание ВС о том, что существование сообщества кредиторов, от имени которого осуществляется или продается единое требование из субсидиарной ответственности, не отменяет того обстоятельства, что такое требование составлено из пропорциональных долей, принадлежащих кредиторам, участвующим в указанном сообществе. «Соответственно, субъектом права требования из субсидиарной ответственности в определенной доле всегда выступает отдельный кредитор. Указанная позиция направлена на пресечение ситуации, при которой требования кредитора фактически конкурируют с требованиями цессионария по приобретенному праву требования, что в перспективе ведет к дестабилизации договорных связей, нарушению всех сложных рыночных цепочек договорных отношений и запуску обратного эффекта “как если бы уступка прав не произошла”», − заключила Юлия Стрюкова.
Партнер АБ г. Москвы «Павел Хлюстов и Партнеры» Яна Чернобель посчитала, что с учетом определения ВС всем кредиторам, особенно кредиторам-банкам, можно дать рекомендацию быть осторожными с уступкой требований к КДЛ. При этом он посчитала, что итог разрешенного спора является противоречивым и не позволяет в полном объеме согласиться с позицией Верховного Суда.
Адвокат назвала важным то, что ВС вновь обратил внимание на надлежащее соотношение требований банка, вытекающих из отношений поручительства, и его требований к тому же лицу, но привлеченному в качестве КДЛ к субсидиарной ответственности. «Такая ситуация является довольно ординарной для руководителя/бенефициара компании, который предоставлял свое личное поручительство по обязательствам компании, но в то же время в связи с банкротством компании был привлечен к субсидиарной ответственности. Ранее в Определении от 27 декабря 2021 г. № 308-ЭС17-15907(7) по делу № А53-1203/2016 ВС уже отмечал частично солидарный характер таких требований и указал, что в целях недопущения двойного фактического взыскания одной и той же суммы в судебном акте о привлечении к субсидиарной ответственности должно быть указано, что погашение поручителем задолженности по договору поручительства влечет уменьшение объема субсидиарной ответственности. Однако ВС подчеркивал, что обязанность поручителя уплатить неустойку является мерой ответственности самого поручителя и не включается в размер субсидиарной ответственности по обязательствам основного должника. ВС еще раз указал на солидарный характер этих требований и сделал из этого вывод, что уступка требований к привлеченному к субсидиарной ответственности КДЛ предполагает и уступку требований, вытекающих из договора поручительства с этим лицом. Но возникает вопрос: насколько ожидаемым такой эффект был для банка и мог ли он осознавать именно такие правовые последствия?» − подчеркнула Яна Чернобель.
Она заметила, что, даже являясь профессиональным участником гражданского оборота, банк, уступая требования к КДЛ, не считал, что в полном объеме уступает свои требования к нему как к поручителю. «Возможно, так не считало даже само КДЛ. В связи с этим подход ВС должен заставить кредиторов более тщательно выбирать способ распоряжения требованием о привлечении к субсидиарной ответственности», – полагает Яна Чернобель.