Как стало известно «АГ», 18 июня Седьмой кассационный суд общей юрисдикции оставил без изменения решение апелляции, которым заведующий травматологическим отделением был восстановлен на работе после увольнения по собственному желанию в связи с продолжающимся моральным давлением со стороны руководства больницы. Представитель врача, адвокат АП ХМАО-Югры Елена Чуднова, рассказала «АГ» о деталях дела.
28 января 2010 г. В. был принят на работу врачом травматологом-ортопедом в травматологическое отделение больницы. С 27 октября 2014 г. его перевели на должность заведующего травматолога-ортопеда травматологического отделения, а с 30 марта 2015 г. − заведующего отделением − врача травматолога-ортопеда. С 21 июня 2022 г. должностной оклад В. установлен в сумме более 23 тыс. руб. в месяц.
Кроме того, 1 марта 2013 г. В. был принят на работу врачом травматологом-ортопедом в травматологическое отделение по совместительству на неопределенный срок. С 30 сентября 2015 г. его перевели на работу в травматологическое отделение на должность врача травматолога-ортопеда на 0,75 ставки. С 21 июня 2022 г. оклад В. в этой должности составлял более 21 тыс. руб.
7 марта 2023 г. пациентка травматологического отделения С. подала обращение к В., в котором сообщила, что врач травматологического отделения Г. дал ей указание самостоятельно и за свой счет приобрести расходный материал для проведения ей плановой операции, стоимость которого составила 55 тыс. руб., а, согласно законам, медицинскую помощь она должна была получить бесплатно. В связи с этим В. написал докладную на имя главврача больницы, приложив копию обращения пациентки, кассовые чеки, подтверждающие траты на приобретение медицинского изделия. В докладной он просил принять соответствующие меры.
Для проведения служебной проверки была создана комиссия. 10 марта В. получил требование о предоставлении объяснения по обстоятельствам, изложенным в служебной записке в отношении врача травматолога-ортопеда Г. 13 марта 2023 г. В. предоставил объяснения, в которых, в частности, отметил, что к нему обратилась пациентка, которая госпитализирована в плановом порядке для оперативного лечения, но перед этим лечащий врач Г. ввел ее в заблуждение, что привело к приобретению металлоконструкции для выполнения операции самой больной, хотя травматологическое отделение обладает необходимыми ресурсами для такого рода оперативных вмешательств. Также В. указал, что с Г. лично проводились беседы о коррупции, так как были неприятные прецеденты с его стороны (попытки вымогательства денежных средств за медицинские услуги, которые должны выполняться бесплатно). Об ответственности за нарушение действующего законодательства, в том числе законодательства о противодействии коррупции, сотрудники травматологического отделения предупреждались под роспись.
Согласно объяснениям врача травматолога-ортопеда Г., пациенту было в добровольном порядке предложено самостоятельно приобрести имплант (которого нет в наличии у больницы), чтобы улучшить ее состояние здоровья. Какого-либо давления на пациента он не оказывал, она к нему претензий не имеет, обращение в отношении него ею написано по просьбе заведующего травматологическим отделением В. Согласно объяснениям других сотрудников травматологического отделения, им не известно о фактах проявления коррупции в их отделении, в том числе о совершении таких противоправных действий врачом Г.
Таким образом, комиссия пришла к выводу, что С. добровольно приобрела имплант, который впоследствии на основании договора дарения от 7 марта 2023 г. был передан больнице. Также комиссией было установлено, что факты, изложенные в служебной записке В., не нашли своего подтверждения, а в его действиях выявлены нарушения требований должностной инструкции. Приказом главврача больницы от 19 апреля 2023 г. за ненадлежащее исполнение п. 3.1.2, 5.1, 6.1 должностной инструкции В. привлечен к дисциплинарной ответственности в виде замечания.
13 марта 2023 г. В. подал заявление об увольнении, которое впоследствии отозвал и ушел в отпуск. Однако 5 апреля 2023 г. он вновь подал заявление об увольнении по собственному желанию. Приказами от 13 апреля 2023 г. он был уволен с занимаемых должностей.
Позднее В. обратился в суд с иском к больнице о признании незаконными приказа о применении дисциплинарного взыскания, приказов об увольнении, восстановлении на работе, взыскании среднего заработка за время вынужденного прогула, компенсации морального вреда. Он указал, что подача им заявления об увольнении не выражала его волю, а расторжение трудового договора было инициативой работодателя, который в случае несогласия обещал создать невыносимые условия для работы. В. предоставил аудиозаписи, согласно которым главврач предложил ему найти другую работу и уволиться по собственному желанию. Истец попросил взыскать сумму компенсации за причиненный моральный вред в размере 100 тыс. руб.
Разрешая требования в части признания незаконным приказа от 19 апреля 2023 г., суд, руководствуясь положениями ст. 22, 189, 192, 193 Трудового кодекса, исходил из того, что работодателем нарушен порядок привлечения В. к дисциплинарной ответственности, у истца не были истребованы письменные объяснения по факту совершенного проступка, в связи с чем пришел к выводу о наличии оснований для признания приказа незаконным.
В части оспаривания приказов от 13 апреля 2023 г. суд, ссылаясь на ст. 77, 80 ТК и разъяснения п. 22 Постановления Пленума ВС от 17 марта 2004 г. № 2 «О применении судами Российской Федерации ТК РФ», исходил из того, что истец выразил свое волеизъявление на увольнение с 24 апреля 2023 г. в заявлении от 5 апреля 2023 г., решение об увольнении было принято им самостоятельно. После издания приказов В. не предпринял мер к отзыву заявлений об увольнении, допустимых и достоверных доказательств оказания на него какого-либо давления со стороны работодателя, направленного на понуждение к подаче заявления об увольнении по собственному желанию, не представил. В связи с этим первая инстанция пришла к выводу об отсутствии оснований для признания приказов об увольнении незаконными и восстановлении на работе. Удовлетворяя требования о взыскании компенсации морального вреда, суд взыскал с больницы 10 тыс. руб.
В свою очередь, апелляция согласилась с выводом первой инстанции в части дисциплинарного производства, дополнив, что в тексте приказа отсутствуют данные о конкретном дисциплинарном проступке, вменяемом истцу, и указание на дату, время, место и обстоятельства его совершения. Из документов, составленных работодателем, не следует конкретное описание проступка. Работодатель не проверил сведения, изложенные в служебной записке в отношении врача Г., то есть ответчик не представил доказательств совершения истцом дисциплинарного проступка.
При этом апелляционный суд отменил решение первой инстанции в части приказов об увольнении. Он исходил из того, что совокупность установленных по делу обстоятельств, таких как неоднократное высказывание главврача больницы в разговоре с истцом о необходимости увольнения последнего, подача В. 13 марта 2023 г. заявлений об увольнении и их последующий отзыв, подача истцом заявлений об увольнении 5 апреля 2023 г. с оговоркой, что они написаны под оказываемым со стороны работодателя давлением, указание истца при ознакомлении с приказами от 13 апреля 2023 г. об увольнении на несогласие с ними и на увольнение под давлением, свидетельствует о наличии у В. порока воли на прекращение трудовых отношений с ответчиком. Апелляция указала, что наличие спора между работником и работодателем по поводу его увольнения свидетельствует об отсутствии у истца добровольного волеизъявления на увольнение по собственному желанию, а потому признала приказы об увольнении незаконными.
При разрешении требований истца о взыскании среднего заработка за период вынужденного прогула апелляционный суд, руководствуясь ст. 394, 139 ТК и Постановлением Правительства РФ от 24 декабря 2007 г. № 922 «Об особенностях порядка исчисления средней заработной платы», принимая во внимание сведения, представленные ответчиком, о размере среднедневного заработка истца по основному месту работы, среднечасового заработка при работе по совместительству, период вынужденного прогула в связи с незаконным увольнением с 25 апреля 2023 г. по 20 февраля 2024 г., взыскал с больницы более 2 млн руб. Апелляция увеличила сумму компенсации морального вреда до 60 тыс. руб.
В кассационной жалобе представитель больницы не согласился с выводами апелляции об отсутствии добровольного волеизъявления В. на увольнение. Он указал, что никакого давления со стороны руководителя учреждения на истца не оказывалось. Повторное заявление на увольнение от 5 апреля 2023 г. написано истцом в период нахождения в очередном оплачиваемом отпуске, во время которого с ним работодатель не контактировал. В. регулярно получал стимулирующие выплаты, по итогам работы за I квартал 2023 г. ему была выплачена премия в размере 100% должностного оклада, что свидетельствует об отсутствии к нему предвзятого отношения.
Рассмотрев жалобу, Седьмой кассационный суд общей юрисдикции указал, что, получив от истца заявления об увольнении с оговоркой о том, что они поданы под давлением со стороны работодателя, ответчик вправе был разъяснить истцу, что увольнение по п. 2 ч. 1 ст. 77 ТК возможно только при условии добровольного волеизъявления со стороны работника. Суд сослался на подп. «а» п. 22 Постановления Пленума ВС от 17 марта 2004 г. № 2, в котором разъяснено, что расторжение трудового договора по инициативе работника допустимо в случае, когда подача заявления об увольнении являлась добровольным его волеизъявлением. Если истец утверждает, что работодатель вынудил его подать заявление об увольнении по собственному желанию, то это обстоятельство подлежит проверке, и обязанность доказать его возлагается на работника. Кассация признала выводы апелляции правильными и оставила апелляционное определение без изменений.
В комментарии «АГ» адвокат Елена Чуднова рассказала, что сложность доказывания позиции работника заключалась в том, что заявление об увольнении по собственному желанию подавалось дважды. Между тем, отметил она, предметом доказывания по данной категории дел всегда является наличие порока воли работника, то есть установление судом отсутствия реального желания работника на прекращение работы в организации по личным мотивам, не связанным с действиями работодателя. «В нашем случае мотивом подачи повторного заявления явилось беспрецедентное давление на работника, в том числе после отзыва им заявления об увольнении. Давление оказывалось через подчиненных моего доверителя, даже охране было запрещено впускать его в здание лечебного учреждения. Однако никто не согласился быть свидетелем по делу на стороне доверителя», − поделилась адвокат.
Елена Чуднова рассказала, что у них были записи разговоров В. с главврачом и младшим медицинским персоналом. Для предъявления этих доказательств, в соответствии с требованиями ГПК, они сделали копии на CD-носители и подготовили стенограммы разговоров. Апелляция внимательно изучила стенограммы, проверив записи на дисках. В судебном заседании судебная коллегия ссылалась на текст стенограмм, в которых поминутно были отражены все диалоги. «Кроме того, порок воли моего доверителя был выражен во втором заявлении об увольнении, в котором он указал, что увольняется в связи с оказываемым на него давлением со стороны работодателя, об этом же он указал и в приказе об увольнении. Совокупность этих доказательств сыграла решающую роль при рассмотрении дела в апелляционной и кассационной инстанциях», − заключила она.